Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. - [57]

За этими программными заявлениями Гагарина стоит, несомненно, мировоззрение эпохи Просвещения. Его уверенность не может поколебать даже понимание тех препятствий, которые могут чинить ему светские правители. Среди европейских монархов лишь австрийский император был защитником католичества, но при этом он склонялся к германизации и «потому враждебен к славянской нации». Именно это является причиной прочно укорененного среди славян недоверия к Католической церкви: «Само покровительство, которое австрийское правительство оказывает Церкви, заставляет славян не видеть в католичестве ничего, кроме орудия, призванного лишить их национального сознания».

Должно быть, генерал иезуитов о. Ротан внимательно прочитал и обдумал большой меморандум Гагарина от 8 февраля 1845 года, поскольку лишь 1 мая он посылает свой ответ, в котором охлаждает энтузиазм молодого новиция, стараясь при этом не разочаровать его: «Мне представляется, что ваш проект хорошо составлен, и я бы желал иметь возможность приступить к его осуществлению. Но мне кажется, что время еще не пришло; и все же Господь, думается, желает понемногу приготовить пути...»

Эти две записки, направленные Гагариным в феврале 1845 года, если рассматривать их как целое, стали основой, от которой затем в течение сорока лет отталкивался русский иезуит и в своих инициативах, и в частной деятельности. Ему самому суждено было занять центральное место среди тех энтузиастов — от первых лиц в церкви до членов религиозных орденов, отдельных священников и мирян, — которые стремились к сближению с православными христианами. Гагарин — через Лойолу — во всем был сыном эпохи Возрождения. Именно поэтому он проявлял личную инициативу, умеряемую послушанием, и разделял свойственное той эпохе убеждение в том, что человек тем больше может, чем больше он знает. В силу таких убеждений он и действовал, исходя, в первую очередь, из своих знаний истории, духовности, литургии, культуры и литературы восточнославянского мира.

В этом смысле идеи, изложенные им в двух посланиях к о. Ротану, в конце концов начинают воплощаться в делах, и здесь Гагарину в первую очередь помогают его собратья, вступившие в сент-ашельский новициат в 1845 году — Иван Мартынов и Евгений Балабин. Мартынов, уроженец Казани, блестяще окончил Петербургский университет и работал гувернером в семье князя Г. П. Шувалова, в 1843 году вместе с ним перешел в католичество, а затем вступил в орден иезуитов. Балабин же, обладатель яркого артистического таланта и знаток музыки, близкий друг поэта Жуковского и Гоголя, до того как присоединиться к Обществу Иисуса, служил, как и Гагарин, дипломатом.

Именно эти люди, названные «версальскими иезуитами», через десять лет, по окончании сложного периода монашеской подготовки, начали в 1855 году активную деятельность. Прежде всего, Гагарин пожелал вновь изложить свои предложения новому генералу ордена, Петру су Бексу (2 июля 1853 г. — 4 марта 1887 г.), преемнику Ротана, направив ему пространную Notice sur lʹaction de la Société de Jésus sur la conversion de lʹOrient et notamment de la Russie (Заметку о деятельности Общества Иисуса по обращению Востока и особенно России). Ее он послал около 1855 года. Вспомнив о делах Общества в прошлом веке, он написал, что «речь идет всего лишь о том, чтобы вновь начать там, где цепь была порвана, когда [орден] был изгнан... Необходимо все время держать в уме конечную цель — обращение России». Говоря о подборе людей, Гагарин критически относится к Конгрегации по распространению веры, «полагающейся исключительно на итальянцев»: ее действия вызовут подозрительность славянского населения, уверенного, что «итальянцев прислали для изменения обряда». Напротив, Общество Иисуса подобрало бы подходящих людей «в среде более похожих народов», исходя из того убеждения, что «славянским и восточным народам важен в первую очередь обряд... и тот, кто пожелал бы поменять его хотя на йоту, тем самым рискует обрушить все здание, то есть все дело объединения церквей». Именно в Обществе Иисуса «больше всего славян, способных наставлять в вере в европейской Турции», другие же ордена, например пассионисты в Болгарии и Валахии, могут лишь тормозить процесс обращения, так как ограничиваются «франкским населением».

Особенно важно для развития католичества в России «воспользоваться» большим культурным влиянием, которое начиная с эпохи Людовика XIV, а особенно со времен Наполеона I имела в России Франция. Для достижения этой цели уместно, чтобы издания вроде Journal des Debats или Revue des Deux Mondes, весьма распространенные в России, прониклись «католическим духом», другие же (такие как L'Ami de la Religion, Le Correspondant или L'Univers), прекратили нападать на Российскую империю. В первую очередь было необходимо основать специальное французское издание наподобие Civiltà Cattolica, целью которого было бы «просвещать русских, ни в чем их не задевая и никогда не произнося ненавистное им слово раскольничий (которое надлежит заменить наименованиями греческий или православный)». С этого момента Гагарин решил поручить это дело авторитетному журналу, который потом станет называться