Катерники - [8]
- С морем с голоду не помрем, - успокоил шустрый старикан Петрович, приставленный к землянке катерников за «коменданта береговой базы». Он принимал на пирсе швартовы, следил за тем, чтобы не переводились дрова, грел кипяток к возвращению катеров с боевого похода. - Приманок не надо, - объяснял Петрович, закидывая в море крючок из гвоздя на длинной парусиновой нитке. Снизу к крючку был привязан болт на коротком поводке. Старикан резко поддергивал снасть раз или два за минуту и вскоре вытащил полуметровую треску, приговаривая: - Крючка, памашь, не видала. Тепереньки гляди, како чудо!
Сутулый дед в ватнике и таких же штанах, с поморской речью и рыбацкими ухватками. Он и в самом деле происходил из деревни на берегу Печорской губы. Пока не скрутило ревматизмом, Александр Петрович Елисеев был старшиной второй статьи и начал войну торпедистом на ТКА-13.
Ныне рыбная ловля на поддев запрещена. Способ этот считается варварским. Но у катерников не было другого выхода. Попав в настоящую блокаду, они волей-неволей «перешли на довольствие к Николе-морскому»: на первое - уха по-фронтовому, то есть пустая, на второе - пареная пикша в собственном соку. Вытерпели неделю, а потом на вареную рыбу никто смотреть не мог. Боцманы Александр Филинов и Лаврентий Колобов, пошептавшись с «комендантом» Петровичем, изготовили особую снасть и ранним утром выгребли в залив на резиновой шлюпке.
Через час-полтора они стали руками размахивать, только с берега невозможно было понять, что кричали. В бинокль увидели, что двое изо всех сил гребут к пирсу, а снасть, натянувшись струной, тащит шлюпку в обратную сторону. Вахтенные матросы обеспокоились, но докладывать не спешили. Они надеялись на то, что боцманы - опытные моряки и сами справятся, раз ушли рыбачить без спроса. Однако беда не приходит одна. В тот же бинокль Андрей Малякшин увидел самолет, который летел над самой водой навстречу шлюпке, выпукло кренясь на вираже. В солнечных лучах был виден только силуэт, и трудно было разобрать, чей он.
- Подбитый «харрикейн»? У него, видишь, пламя под левым крылом.
- Может, «мессершмитт»? - сомневался Захаренко, который тоже был на соседнем катере мотористом и потому затруднялся распознавать, свой это самолет или чужой. - На крыло не гляди, - возражал он. - Пушки при стрельбе тоже как бы мигают пламенем.
Тут уж пришлось доложить о дискуссии по телефону. Старший лейтенант Дмитров едва прибежал, сразу же приказал заводить моторы. Самолет тем временем плюхнулся и затонул, оставив на поверхности голову в кожаном летном шлеме. Поди разберись, кто плыл?
А вода в заливе была по-летнему блестящей и гладкой. Звук по такой воде скользил быстро, как на коньках. На катере издалека разобрали слова, отчаянные, резкие, с надрывом и горечью. Вполне по-русски пловец честил британских союзников и их самолет «харрикейн».
Летчику подали «конец» и, продев веревочную петлю под мышки, вытащили на палубу катера. Брюки облепили пловца мокрым черным сукном. С них струилась вода, которая в этих краях всегда бывает холодной. А летчик, не замечая стужи, кричал о том, как обидно уродоваться на присланном англичанами истребителе, который оказался слабее и хуже, чем были у фашистов.
С другого борта поднимали на катер резиновую шлюпку вместе с боцманами и их добычей - чернокорым палтусом с брезгливо оттопыренной губой и частой одышкой. Пузатая рыбина из породы камбал оказалась в рост человека. Шкура сидела на ней «в обтяжку». Нижняя сторона, обычно обращенная к морскому дну, была блестящей и светлой. Казалось, что рыбина затянута во фрак с крахмальной рубашкой. Оба глаза, скособоченных на верхнюю сторону, таращились строго, с оловянным прищуром.
- Чего разоряться попусту? - перебил летчика боцман Филинов. - Приглядись вот к чудищу. Ему и жалуйся!
И в самом деле: чернокорому палтусу, пожалуй, только любимой сигары не хватало для того, чтобы походить на пузатого заморского буржуя. И над палубой торпедного катера грянул хохот. Даже летчик смеялся. Злость у него прошла.
Кабы можно было собрать по крупицам всю соль из критики самолета «харрикейн» да пустить в пищу, тогда жирный жареный палтус многим бы показался объедением. Но «комендант» Петрович, разводя руками, заметил, что без поваренной соли здесь не обойтись.
- Она же, - добавил он, - памашь, вся вышла.
Кое- кто попробовал варить на морской воде. Уха вышла горькой, и «смельчаки» маялись от нее животами. Боцмана перестали гордиться необыкновенным уловом. У обоих были неприятности за самовольную рыбалку.
С тех пор прошло не так много времени. 21 сентября насквозь солнечный полярный день уже давно кончился. Багровое солнце кануло за горизонт строго на западе, но слоистые облака еще долго светились перламутром. Море темнело. На его поверхности уже было нелегко различить надувную шлюпку с упавшего торпедоносца «Ил-4». Старший лейтенант Дмитров пробовал искать так и эдак, но летчики не нашлись. Хорошо еще, что ветер дул в нашу сторону и оставалась надежда, что шлюпку, если она не потонула, все равно прибьет к советским берегам. Радист Трунов отстучал шифровку в штаб и вскоре принял условный сигнал с приказанием вернуться в Пумманки.
Наверное, всегда были, есть и будут мальчишки, мечтающие стать моряками — и никем больше! Им и посвящается эта повесть.Читатель знакомится с героями повести у дверей приемной комиссии морской спецшколы, расстается с ними в первые дни Отечественной войны, не зная того, что ждет их впереди, но уже веря большинству этих мальчишек, потому что успел узнать их и полюбить, почувствовать в них будущих стойких и мужественных борцов.Автору повести удалось убедительно передать атмосферу дружелюбия и взыскательности, царящую в школе, романтику морской службы, увлеченность будущих моряков своей профессией.Повесть динамична, окрашена добрым юмором.
Роман ленинградского писателя-мариниста Кирилла Голованова повествует о мужестве и героизме моряков Северного флота в годы Великой Отечественной войны, о жизни и трудной службе моряков Заполярья и послевоенные годы, когда закладывались основы современного океанского военно-морского флота.
Описание виденного автором в Армении и Карабахе, перемежающееся с его собственными размышлениями и обобщениями. Ключевая мысль — о пагубности «армянского национализма» и «сепаратизма», в которых автор видит главный и единственный источник Карабахского конфликта.
Книга рассказов о легендарном комбриге Котовском и бойцах его бригады, об их самоотверженной борьбе за дело партии. Автор рассказов — Морозов Е.И. в составе Отдельной кавалерийской бригады Котовского участвовал во всех походах котовцев против петлюровцев, белогвардейцев, банд на Украине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.
15 февраля 1989 г. последний советский солдат покинул территорию Демократической республики Афганистан. Десятилетняя Афганская война закончилась… Но и сейчас, по прошествии 30 лет, история этой войны покрыта белыми пятнами, одно из которых — участие в ней советских пограничников. Сам факт участия «зелёных фуражек» в той, ныне уже подзабытой войне, тщательно скрывался руководством Комитета государственной безопасности и лишь относительно недавно очевидцы тех событий стали делиться воспоминаниями. В этой книге вы не встретите подробного исторического анализа и статистических выкладок, комментариев маститых политологов и видных политиков.
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.