Катер связи - [7]
Но застревал я в болотном иле,
хватал руками одни туманы,
как будто женщины мне тоже мстили
за все обиды,
за все обманы.
К ручью лесному под это пенье
припал губами я, ослабелый,
на повороте,
где сбитень пены
качался странно,
как лебедь белый.
Вода играла моею тенью
и чьей-то тенью —
большой,
косматой,
и, как два зверя, как два виденья,
мы пили молча —
я и сохатый.
А лес в церковном своем владычестве,
дыша, как ладаном, сосновой терпкостью,
вставал соборно,
вставал готически,
68
и в нем подснежники свечами теплились.
Мерцали белые балахоны,
и губы, сложенные в молитве,
и пели хоры,
и пели хоры:
«Аве Мария!
Аве Мария!»
Но вдруг услышал я барабаны —
ладони чьи-то в них били люто.
И вдруг бананы,
и вдруг бананы
на ветках сосен зажглись, как люстры.
По хвойным иглам неслись мулатки,
смеясь, как могут лишь дети Кубы,
и, как маисовые початки,
белозернисто играли зубы.
Под барабаны,
под барабаны
в санта-хуановых лиловых бусах
северодвинскими берегами
ко мне на выручку шли барбудос.
И, закусивши до крови губы
и сапогами гадюк расплющивая,
я продирался
на голос Кубы,
на революцию,
на революцию!
Я прорубался,
тропу отыскивая,
разбит
и грязью вконец обляпан,
на революцию,
как на единственное,
что не обманывал,
что не обманет.
И вдруг увидел,
почти что падающий,
как на пригорке,
за буревалом
в руках веснушчатых
взлетали палочки
над красным крошечным барабаном.
А барабанщик,
чуть-чуть повыше
с восторгом слушающего барбоса,
рад,
что не просит никто потише,
вовсю выстукивал марш барбудос.
И рядом девочки из школы сельской,
идя цепочкой по косогорам,
под рев лосиный,
под вскрики селезней
без слов мелодию пели хором.
Все исцарапанные о заросли,
они устали уже, как вищго,
но этой песнею,
взявшись за руки,
меня искали
и знали —
выйду.
Мелькнули чьи-то косички куцые
и чьи-то вскрикнувшие глаза...
Так ты,
кубинская революция,
в лесах архангельских меня спасла.
70
На шхуну по-корсарски
взбираются, ловки,
еще вчера — курсанты,
сегодня — моряки.
И делают затяжки,
как должно морякам,
и новые фуражки
макают в океан.
И свищут баламутно —
идет игра в аврал! —
и каждый полуюнга
и полуадмирал.
К причалу прикипели,
в них злобно влюблены,
мальчишки-курнопели,
от зависти бледны.
А там, на той посуде,
с трубчонками во рту
такие же, по сути,
мальчишки на борту.
71
Хожу я косолапо,
как истинный моряк,
а я еще салага,
а я еще сопляк.
Вы сходите, мальчишки,
от зависти с ума,
но видел я штормишки,
а вовсе не шторма.
Что жизнь меня швыряла,
я это просто врал,
и не было аврала,
а лишь игра в аврал.
Но по ночам подспудно
твердит какой-то бес,
что будет крик: «Полундра!»,
что будет главный бенц!
Тельняшка жаждет шквалов.
Пришли бы поскорей
мои двенадцать баллов —
двенадцать козырей!
Но нет пока полундры,
и ветер не взыграл...
Гуляю, полуюнга
и полуадмирал.
И не было мне тяжко,
и разве что в гульбе
соленая фуражка
на шалой голове!
72
БЕРЕЗА
Он промазал, охотник.
Он выругался,
гильзу теплую
в снег отряхнул,
а по веткам разбуженным
двигался,
колыхая сосульки,
гул.
И береза с корою простреленной,
расколдованное дитя,
вся покачивалась,
вся посверкивала,
вся потягивалась
хрустя.
И томилась
испугом невысказанным,
будто он,
прикоснувшись ко лбу,
разбудил поцелуем —
не выстрелом,
как царевну в хрустальном гробу.
И охотник
от чуда возникшего
73
даже вымолвить слова не мог;
от дробинок его,
в ствол вонзившихся,
брызнул,
брызнул
березовый сок.
И охотник,
забыв об измотанности,
вдруг припал
пересохшей душой,
будто к собственной давешней молодости,
к бьющей молодости чужой.
Зубы сладко ломило
от холода,
и у ног
задремало ружье...
Так поила береза
охотника,
позабыв,
что он ранил ее.
74
ЗАЧЕМ ТЫ ТАК?
Когда радист «Моряны», горбясь,
искал нам радиомаяк,
попал в приемник женский голос:
«Зачем ты так? Зачем ты так?»
Она из Амдермы кричала
сквозь мачты, льды и лай собак,
и, словно шторм, кругом крепчало
«Зачем ты так? Зачем ты так?»
Давя друг друга нелюдимо,
хрустя друг другом так и сяк,
одна другой хрипели льдины:
«Зачем ты так? Зачем ты так?»
Белуха в море зверобою
кричала, путаясь в сетях,
фонтаном крови, всей собою:
«Зачем ты так? Зачем ты так?»
Ну, а его волна рябая
швырнула с лодки, и бедняк
шептал, бесследно погибая:
«Зачем ты так? Зачем ты так?»
75
Я предаю тебя, как сволочь,
и нет мне удержу никак,
и ты меня глазами молишь:
«Зачем ты так? Зачем ты так?»
Ты отчужденно и ненастно
глядишь — почти уже как враг,
и я молю тебя напрасно:
«Зачем ты так? Зачем ты так?»
И все тревожней год от году
кричат сквозь непогодь и мрак
душа — душе, народ — народу:
«Зачем ты так? Зачем ты так?»
70
БЕЛЫЕ НОЧИ В АРХАНГЕЛЬСКЕ
Белые ночи — сплошное «быть может»...
Светится что-то и странно тревожит —
может быть, солнце, а гложет, луна.
Может быть, с грустью, а может, с весельем,
может, Архангельском, может, Марселем
бродят новехонькие штурмана.
С ними в обнимку официантки,
а под бровями, как лодки-ледянки,
ходят, покачиваясь, глаза.
Разве подскажут шалонника гулы,
надо ли им отстранять свои губы?
Может быть, надо, а может, нельзя.
Чайки над мачтами с криками вьются —
может быть, плачут, а может, смеются.
И у причала, прощаясь, моряк
женщину в губы целует протяжно:
«Как твое имя?» — «Это неважно...»
Может, и так, а быть может, не так.
Вот он восходит по трапу на шхуну:
«Я привезу тебе нерпичью шкуру!»
Ну, а забыл, что не знает — куда.
Роман "Ягодные места" (1981) увлекательный и необычный, многослойный и многохарактерный. Это роман о России и о планете Земля, о человечестве и человеке, об истории и современности. "Куда движется мир?" — этот главный вопрос всегда актуален, а литературное мастерство автора просто не может не удивить читателя. Евтушенко и в прозе остается большим настоящим поэтом.
Свою первую автобиографию Евгений Евтушенко назвал "Преждевременной автобиографией". "Волчий паспорт" он именует "биографией вовремя". Это мозаика жизни поэта, написавшего "Бабий Яр" — возможно, самое знаменитое стихотворение XX века, поэта, на весь мир провозгласившего свой протест против `наследников Сталина`, вторжения брежневских танков в Прагу, диссидентских процессов. В этой книге — его корни, его четыре любви, его иногда почти детективные приключения на земном шаре, его встречи с Пастернаком, Шостаковичем, Пикассо, Феллини, Че Геварой, Робертом Кеннеди…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новую книгу Евгения Александровича Евтушенко, знаменитого поэта-шестидесятника, вошли стихи, написанные в 2014–2015 гг. Стихи о любви и достоинстве, о мире и войне, о милосердии, о силе поэзии и силе добра, об отчаянии и надежде, о мужестве. Честный разговор о времени и о себе… «Типичный» Евтушенко, как сказал автор, отдавая сборник в печать, – Евтушенко, которого знают и любят многие поколения читателей.
Евгений Евтушенко – один из самых известных поэтов из плеяды 60-х, где каждый – планета: Ахмадулина, Рождественский, Вознесенский, – напет и разнесен на цитаты…Эту книгу переполняют друзья, близкие и родные автору люди, поэты и писатели, режиссеры и актеры. Самый свойский, социальный поэт, от высей поэтических, от мыслей о Толстом и вечности, Евтушенко переходит к частушке, от частушки к хокку, затем вдруг прозой – портреты, портреты, горячие чувства братства поэтов. Всех назвать, подарить им всем еще и еще глоточек жизни, он занят этим святым делом, советский АДАМ, поэт, не отрекшийся от утонувшей уже АТЛАНТИДЫ.
Стихи о любви всегда искренни, пронзительны и проникновенны. В русской поэзии именно теме любви посвящены одни из лучших поэтических жемчужин. Насладитесь красотой и великолепием лучшей любовной лирики русских поэтов!
Трудовая жизнь Николая Постарнака началась в Краснодаре. Первые строки родились на строительных лесах. Затем, в 1962 году, стихи появились в альманахе «Кубань». Книжка «Обыкновенный день» — результат долгих лет творческого роста поэта на Кубани, на Крайнем Севере. Однако его стихи интересны не только географическим разнообразием — они удивительно искренни, потому что продиктованы жизнью и написаны самостоятельной рукой.
Жизнь талантливого поэта Бориса Корнилова оборвалась в годы массовых сталинских репрессий, в 1938 году. Но его знаменитая жизнеутверждающая «Песня о встречном», положенная на музыку Д. Шостаковичем, продолжала звучать, правда, уже без упоминания имени автора слов…В эту книгу включены все поэмы, а также лучшие стихотворения Бориса Корнилова, многие из которых по праву входят в золотой фонд русской советской поэзии.
Девушки гадают на суженых и грезят о любви, обязательно необыкновенной. Да и юноши не чуждаются романтических переживаний. И так – из века в век, во все времена. Что же обретают в итоге? – кто большое, светлое и взаимное чувство, кто – печали и разочарования, кто – семейные радости и проблемы. Возвышенные мечты воплощаются в обыкновенную земную любовь. Или правы юные: любовь никогда не бывает обыкновенной?
Хорошие стихи всегда больше своего видимого, типографского объема. Потому что пишутся они не столько словами, сколько тем, что как бы само собою возникает вокруг слов, между ними. Юрий Гречко, чья первая книжка «Паром через лето» перед вами, хорошо понял этот «секрет». Вот завершающая строфа его стихотворения «Маневры»:...А кто‑то сорвет землянику и скажет:— Горчит…В траву упадет,рассмеется, потом замолчит.И будет, наверно, лежатьголова к головес солдатом без имени,давшим начало траве.Конечно же, эти стихи больше, чем случай на маневрах, — они о преемственности, о поколении детей, вступивших в солдатский возраст погибших отцов.
Книга лирики известного поэта Константина Ваншенкина «Женщина за стеной» состоит из двух частей: «Щека к щеке» (новые стихи) и «Фрагмент» (из прежних книг).