Катастрофы в Черном море - [49]

Наконец, огромную исследовательскую и аналитическую работу по изучению и восстановлению, прежде всего причин взрыва на «Императрице Марии», провел известный писатель А. Елкин, результатом которой явилась его книга «Арбатская повесть», вышедшая в 1978 г. Этой работе А. Елкин посвятил более трех десятилетий, связался с сотнями очевидцев и специалистов, имевших отношение к событию, в том числе и из моряков-эмигрантов, проштудировал и сопоставил десятки всех возможных источников, хоть как-то связанных с тем временем и обстановкой в Севастополе и на Черноморском флоте, разыскал и беседовал — что вообще было фантастично, особенно для семидесятых годов — с гражданской женой адмирала Колчака Анной Васильевной Темировой, проживавшей тогда в Москве. Вместе с А. Лукиным А. Елкин получил доступ к архивам ЧК по делу Вермана. Краткое изложение своих материалов А. Елкин сначала опубликовал в «Технике молодежи» (№№ 11 —12 за 1970 г., «Тайна ”Императрицы Марии”»), намеренно вызвав бурную дискуссию по этому действительно таинственному случаю. Полные и почти окончательные выводы о причинах гибели «Марии» писатель изложил в уже упомянутой книге «Арбатская повесть». Я сделал оговорку — «почти окончательные», так как даже у А. Елкина не поставлены все точки над «и».

До сих пор главным объективным свидетельством и источником данных о гибели линкора остается акт следственной комиссии, которую возглавлял адмирал Н. М. Яковлев, член адмиралтейского совета, в прошлом командир броненосца «Петропавловск», погибшего в 1905 г. от подрыва на мине на порт-артурском рейде (тогда на броненосце погибли адмирал Макаров и художник Верещагин). В составе комиссии был и академик А. Н. Крылов, занимавший в то время должности директора Главной геофизической обсерватории и начальника Главного военно-метеорологического управления. Комиссия работала около десяти дней, ее заключение, написанное А. Н. Крыловым, было принято практически без поправок.

Комиссия выдвинула три версии причин взрыва:^{171}

«1. Самовозгорание пороха.

2. Небрежность в обращении с огнем или порохом.

3. Злой умысел».

Вывод комиссии после всестороннего разбирательства всех обстоятельств по первой версии гласит: «…обстоятельств, при которых известно, что может произойти самовозгорание пороха, не обнаружено».

Менее категорично мнение комиссии по второй версии, она отметила «некоторую допустимость предположения о возможности возникновения пожара от небрежности или грубой неосторожности». Очевидно — и это вполне естественно — при расследовании трагедии, при оценке состояния службы на линкоре и подготовленности экипажа были вскрыты определенные упущения, которые и обусловили выражение комиссии — «некоторую допустимость». Вместе с тем, в акте сделана оговорка — «из всей прислуги, находившейся в первой башне, спасся тяжко обожженным один человек, и, значит, высказанное допущение является лишь маловероятным предположением, причем нельзя даже утверждать, был ли кто-либо в это время в крюйт-камере или нет».^{172}

Более подробно рассматривается третья версия. «Комиссия считает необходимым разобрать и третье предположение…

Злой умысел — вероятность предположения не может быть оценена по каким-либо точно установленным обстоятельствам. Комиссия лишь считает необходимым указать на сравнительно легкую возможность приведения злого умысла в исполнение при той организации службы, которая имела место на погибшем корабле:

а. Крюйт-камеры заперты не были, ибо в них всегда был открыт доступ из самой башни.

б. Башня вместе с зарядным отделением служила жилым помещением для ее прислуги в количестве около 90 человек, следовательно, вход и выход из башни кого-либо, особенно в форменной одежде, не мог привлечь ничьего внимания.

в. Чтобы поджечь заряд так, чтобы он загорелся, например, через час или более после поджога и этого совершенно не было видно, не надо никаких особенных приспособлений — достаточно самого обыкновенного простого фитиля. Важно, чтобы злоумышленник мог проникнуть в крюйт-камеру, после же того, как он в нее проник, приведение умысла в исполнение уже никаких затруднений не вызывает.

г. Организация проверки мастеровых не обеспечивала невозможность проникновения на корабль злоумышленника, в особенности через стоящую у борта баржу. Проникнув на корабль, злоумышленник имел легкий доступ в крюйт-камеру для приведения своего замысла в исполнение».

«…Сравнив относительную вероятность сделанных трех предположений о причинах возникновения пожара, комиссия находит, что возможность злого умысла не исключена, приведение же его в исполнение облегчалось имевшимися на корабле существенными отступлениями от требований по отношению к доступу в крюйт-камеры и несовершенством способа проверки являющихся на корабль рабочих.

…прийти к точному и доказательно обоснованному выводу не представляется возможным, приходится лишь оценивать вероятность этих предположений, сопоставляя выяснившиеся при следствии обстоятельства».^{173}

Таким образом, комиссия не пришла к четкому выводу о причинах взрыва на «Императрице Марии», что неизбежно и повлекло за собой многолетние дальнейшие поиски, догадки, сомнения и расследования.