Катастрофа. Том I - [21]

— Тем скорее, чем меньше вы нам будете мешать! — отвечал генерал.

Толпа нехотя расходилась, а на другой день приходили новые, измученные пережитыми ужасами люди, и снова бастионы Венсеннского форта оглашались нетерпеливыми криками:

— Генерала Болье! Пусть выйдет к нам генерал Болье!

Наконец, недели через две после начала работ комиссии, по городу с раннего утра распространились упорные слухи, что все приготовления ее закончены и что в ту же ночь на зоотавров будет произведено решительное нападение.

Скоро слухи эти нашли подтверждение в опубликованном газетами официальном, исходившем от военной комиссии и подписанном генералом Болье, сообщении.

Оно было составлено в форме обращения к населению.

«Парижане! — говорилось в нем. — Военная комиссия, которой поручено было выработать наиболее действительные методы борьбы с зоотаврами, закончила свои труды. Против них будут пущены в ход все имеющиеся в нашем распоряжении военно-технические средства. Комиссия надеется на успех, но ручаться ни за что нельзя, так как природа зоотавров продолжает оставаться для нас тайной.

Опыт будет произведен при первом же налете, т. е., по всей вероятности, сегодня же ночью, одновременно в Париже, Лондоне, Берлине, Риме и Мадриде. В Париже центральными пунктами атаки будут форты Венсенна, Шати-льона, Монружа и Сен-Дени, а также Эйфелева башня и Главная обсерватория.

Помимо обстрела электрическими разрядами, против зоотавров будут пущены особые снаряды, начиненные смертоносными удушливыми газами. Электрические снаряды ни в каком случае не могут повредить населению; но комиссия не может с уверенностью сказать того же относительно удушливых газов: все говорит за то, что они останутся в верхних слоях атмосферы, но благоразумие требует принятия особых мер на случай, если бы эти газы снова достигли земли. Поэтому комиссия озаботилась изготовлением необходимого количества особых защитных масок, которые будут сегодня же выдаваться желающим в Городской ратуше, во всех мэриях и полицейских участках.

О появлении зоотавров будет возвещено тремя пушечными выстрелами с Венсеннского форта. Населению рекомендуется немедленно укрыться в закрытых помещениях и ни в каком случае не толпиться на улицах, так как, если удастся поразить насмерть этих монстров, они при падении своем могут причинить немало несчастий.

Комиссия надеется, что население славного города Парижа даст, в эти дни тяжелых испытаний, новое доказательство своего благоразумия и хладнокровия».

Увы! Население славного города Парижа встретило это сообщение не совсем благоразумно и еще менее хладнокровно. Оно взбудоражило столицу, обратило ее в сплошной ком нервов, взбаламутило до самого дна море человеческое, возбудив тысячи фантастических надежд и опасений. На всех углах, в тавернах, на улицах и площадях шли бесконечные толки и пересуды. Осведомленные люди, которые Бог знает откуда черпали свои сведения, делились ими со своими слушателями с таким видом, точно для них во всей вселенной не существовало тайн.

— Атака на зоотавров будет произведена только в Париже! — говорил кто-нибудь из этих господ авторитетным тоном.

— Как! — возражали ему. — Ведь в официальном сообщении сказано, что одновременно опыт будет сделан в Берлине, Лондоне, Риме, Мадриде.

— Обман! — безапелляционным тоном решал всеведущий господин. — Это нам очки втирают. Ни одно другое государство не согласилось на такой рискованный опыт. Из-за этого в комиссии были большие скандалы. Генерал Болье даже грозил выходом в отставку. Англичане, как всегда, прячутся за нашей спиной: вам, дескать, честь и место, господа французы! Выньте для нас каштаны из огня, а если вкусны будут, мы их скушаем на здоровье! Да-с! А нам, поверьте, это здоровья не прибавит.

— Ну уж, терять-то нам особенно нечего! — замечал кто-либо из слушателей.

— Не говорите, мой друг! — отвечал осведомленный господин. — Ведь зоотавры, как по-вашему, существа разумные или нет?

— Ну, допустим, разумные.

— Не допустим, а много разумнее нас с вами. Ну-с, а если так, они пораскинут мозгами, да и скажут себе: «Никто, кроме французов, не дерзнул полезть с нами в драку. Драчливый народец, надо будет хорошенечко проучить его!» — Да-с, милостивые государи! А англичане, немцы и прочие там народы в сторонке останутся. Удастся опыт — тем лучше, а нет — пускай, мол, французы за разбитые горшки платят.

— А вы заметили, господа? — обращался к собравшейся вокруг него толпе другой осведомленный человек. — В сообщении комиссии ни слова нет о бомбах, начиненных бациллами! Спрашивается, почему? Почему в борьбе с зоотаврами не прибегнуть к такому верному средству?

— Но ведь бациллы могут распространить заразу на землю! — робко замечал один из слушателей.

— Совершенно верно! — отвечал осведомленный человек. — Но знаете ли вы, кому в первую голову грозила бы при этом опасность?

— Кому?

— Англичанам или немцам.

На лицах слушателей изображалось недоумение.

— Да-с, англичанам, немцам, итальянцам и вообще, нашим непосредственным соседям, так как пораженные этими снарядами зоотавры, прежде чем околеть, успели бы долететь в одну из пограничных с нами стран, а, следовательно, и занести туда заразу. Не надо забывать, что путь из Парижа в Лондон, скажем, они могут сделать менее, чем в одну минуту! Ничего, поэтому, удивительного нет, если участвующие в комиссии иностранцы решительно воспротивились применению начиненных бациллами бомб.