Катастрофа отменяется - [131]

— Мину задели, — тихо сказал Яблочков.

Но танк рвался вперед. Одна за другой упали три надолбы. Опять поворот, теперь вправо. Снаряды рвались на том месте, где только что была машина. Второй танк, чуть отставший, вспыхнул, рванулся в сторону, покачнулся всем корпусом, словно силясь подняться из воды, и замер. Три танкиста выскочили из него, побрели по пояс в воде. Рядом взорвалась мина. Теперь брели двое, и то один из них был ранен. Он все время спотыкался и падал в воду. На помощь танкистам спешила санитарная машина, лавируя между разрывающимися минами. Из машины выскочила девушка и бросилась в воду. Она помогла раненому танкисту, и машина пошла обратно.

Танк Подшивалова проскочил до самого эскарпа. Теперь он был невидим для немцев. Рядом, уткнувшись в земляной срез, стоял второй танк. Танкисты вылезли из машин и что-то делали у эскарпа. Из леса выбежали десятка два гитлеровцев. «Гранатометчики», — подумал Сибирцев.

И не успел он отдать приказания, как рядом с фашистами упали первые снаряды. Гитлеровцы поползли быстрее, но разрывы вспыхивали все чаще. Это заставило одних замереть на месте, других повернуть обратно.

На срезе эскарпа взлетели мелкие фонтанчики земли. Эскарп сползал, образуя выемку.

— Молодец, — одобрил Яблочков. — Действует мелкими взрывами.

Танк Подшивалова взревел и попытался подняться на обрыв. Из-под гусениц черными струями летела земля, потом танк пополз обратно и снова уткнулся в крутизну. Корму его заливала вода.

— Эх, засосет, — встревожился Яблочков.

— Нет, земля твердая, — сказала Вера, подошедшая с раненым танкистом.

— Это вы танкиста вытащили? — спросил Сибирцев.

— Я, — ответила девушка робко.

— Как же вы…

Девушка, боясь, что ее неправильно поняли или вдруг обругают за что-то, торопливо сказала:

— Я только крови боюсь, а так ничего, я буду работать…

И, опустив танкиста, убежала.

Яблочков напряженно следил за тем, как танк Подшивалова после второй очереди взрывов лез на эскарп.

— Все фашисты предусмотрели, а вот батареи кинжального действия у них нет, — заметил Яблочков.

В этот момент всплеснула вода у кормы танка, а затем откуда-то сбоку донесся глухой звук выстрела.

— Есть батарея, — сердито сказал Сибирцев, словно сетуя на то, что старший лейтенант накликал эту новую опасность.

Но залп кинжальной батареи как будто подтолкнул танк Подшивалова. Машина рванулась и выскочила на кромку эскарпа. Вторая вышла еще быстрее.

Все дальнейшее произошло в несколько секунд. Оба танка прорвались к опушке леса — в тылу обороняющихся это уже большая сила. Огонь гитлеровцев смешался, все батареи стреляли по этим двум машинам.

— Пора! — сказал Яблочков.

Автоматчики прыгали на броню, стараясь занять более безопасные места поближе к башням, поглубже на корме, заботясь об удобствах, как делают это пассажиры. Затем по всему поместью прошел вихрь от сорвавшихся с места машин. Танки достигли надолб, не встретив ни одного выстрела. Только когда первые машины вырвались на гребень, вспыхнула вся кромка эскарпа. Одна машина тяжело сползла обратно в воду.

Среди всего этого хаоса метались маленькие фигурки в зеленом, падали, снова вставали, но теперь они бежали уже не к танкам, а от них.

Вспыхнула еще одна машина. Командир высунулся из нее и сразу обвис на борту, уронив руки, словно пытался достать что-то с земли. Яблочков бросил танк в то место, откуда стреляли. Сибирцев почувствовал только толчки, когда танк пополз по батарее, давя пушки, минометы, а вместе с ними и фашистов.

Еще Сибирцев увидел автоматчиков Сереброва, прыгавших с машин и бежавших по лесу. Затем впереди показалась поляна, а на ней одинокий танк со вздыбленной кормой, похожий на памятник. Он стоял неподвижно над вражеским окопом, подмяв все находившееся в нем под себя, погибнув, но открыв путь вперед, к городу. Рядом с подбитым танком Подшивалова на желтой траве сидели два танкиста, словно оберегали покой командира. Подшивалов лежал лицом вверх на холмике, строгий и важный, каким никогда не был при жизни. Рядом с ним лежал Парамонов, широко раскинув руки…

Яблочков остановил танк возле холмика, открыл люк, посмотрел на убитых, узнал своего друга.

Сибирцев включил рацию и закричал:

— «Аврора»! «Аврора»!

Никто не отзывался. Тогда, надеясь только на чудо, благодаря которому станция Демидова, может быть, еще слышит, хоть и не отвечает, он сказал:

— Держитесь, товарищи! Мы идем!

Затем вызвал «Астру». «Астра» откликнулась сразу, — должно быть, командир ее ждал вызова Сибирцева.

— Идем на квадрат тридцать девять Г. Тридцать девять Г.

В голосе его было столько торжества, что командир «Астры» не спросил даже, есть ли на пути препятствия, сказав лишь:

— Поздравляю Яблочкова, Подшивалова! Веду бой…

Это поздравление мертвому потрясло Сибирцева, но он промолчал. Пусть командир узнает о погибших в тот час, когда победа обрадует его. Тогда легче переносить гибель товарищей.

И, передав Яблочкову поздравления, он приник к смотровой щели.

13

Марина освободилась от парашюта еще в воздухе. Держась руками за стропы, она смотрела на темную, приближающуюся землю, пытаясь выбрать удобное место. Ее относило к самому берегу, который был отличен от воды тем, что казался светлее. Это было так странно, что Марина едва не пропустила момент, когда надо было бросить парашют. Она опустилась возле самой воды.