Катастеризм - [26]

Беседа, впрочем, после этого как-то расстроилась. Раиса Павловна ещё порассказывала о том, что никто ведь не может знать, какие там сигналы посылает тебе в голову вставленный чип, какая на нём на самом деле программа и кому это надо – и, кстати, почему это всё так дёшево, если так продвинуто, и как ей жаль, что Миша пал жертвой этого дела. Но былого задора в речах её не осталось, и минут через двадцать, так и не допив вино, она засобиралась.

– Насчёт денег не переживай, Анюта, отдашь, когда сможешь, – сказала она в коридоре ровно таким голосом, чтобы звучал он тихо, но Даня услышал. – Сумма, я понимаю, серьёзная. Слава богу, что есть возможность поддержать, не чужой всё-таки человек, да? Очень важно, чтобы рядом люди были.

– Да, конечно, – бормотала в ответ мама, – спасибо тебе большое, Раиса.

– И с возвратом не волнуйся, я подожду. Не спеши. Здоровье в нашем возрасте – это главное…

Даня едва дождался, пока она отщёлкнет все замки и уплывёт. Вышел в коридор.

Деревянные рога у зеркала топорщились, будто возмущённые всей этой сценой.

Поймав Данин взгляд, мама поёжилась, как-то вся подобралась и с нарочитой бодростью махнула рукой:

– Ну что? Наконец-то почаёвничаем вдвоём?

– Мам, ты занимаешь у Раисы деньги?

– Данечка… – она бездумно ухватилась за хвостик висевшей рядом пухлой папиной куртки. – Ты пойми правильно, не хотелось тебя тревожить. Тебе надо думать о своей жизни, а мы уж как-нибудь сами…

Есть великая несправедливость в том, что дети редко помнят родителей молодыми и сильными; обычно в память впечатываются уже зрелые их годы, да и то – рваньём и обломками. Запах папиных сигарет и свитер с прилипшим листом брусники. Мамины мягкие руки и сумка, которую она подпирает коленом в поисках бумажника. Движения и голоса. Смех и гитара на кухне, когда полагается спать.

Из всех этих обрезков Дане всё никак не удавалось собрать целых людей, и поэтому на студенческих фото родители казались ему немного ненастоящими и чужими.

И всё же он знал, что глаза у мамы – синие, как июльское небо.

Но если так, то кто эта маленькая женщина с белым водянистым взглядом, женщина, что моргает и волнуется лишь о том, как бы поскорее закончились неловкие расспросы?

– Хорошо, – тихо сказал Даня, – как хотите. Хотя я мог бы вам – не подарить, так одолжить… но ладно, ладно. – Он набрал полную грудь воздуху и где-то там, на дне лёгких, сумел-таки отыскать улыбку. – Надеюсь, это хоть на великие дела?

– На важные, – мама жестом предложила им вернуться на кухню и завозилась с новым чайником. – Доктор нам с папой прописал лекарство… недешёвое, да ещё и не достанешь так просто, только по предзаказу. Пришлось импровизировать. Ты не обижайся, ладно?

– Ладно, – Даня сел и покрутил в пальцах пустую салфетницу.

Раньше мама никогда не оставляла её пустой.

В вакансиях это называют «внимание к деталям».

– Я вообще по поводу нашего дела, – сменил тему Даня. – Ну, в полиции. Они мне тут ответили.

– Да? – оживилась мама. – И что там?

Там было, откровенно говоря, тухловато. То есть формально жаловаться было не на что: когда Даня отнёс в участок записи с видеокамер, их тут же присовокупили к делу, а ему даже сказали спасибо, но вот после этого началось привычное «ждите ответа в установленные сроки». Любые официальные обращения полиция обязана обработать в течение двадцати рабочих дней и прислать ответ электронной почтой, что, разумеется, означало, что между любыми двумя актами коммуникации с ними ровно двадцать дней и проходило.

После чего ты получал стандартное письмо о том, что новой информации по делу нет.

Сперва в Дане кипел злой задор. Смотреть видео было скучно – зато как интересно оказалось гуглить, что ещё он может сделать! Нанять частного сыщика? Предать дело огласке? Вылить историю в социальные сети было бы и разумно, и полезно: если уж это не поможет отыскать мошенника, то хотя бы предостережёт других потенциальных жертв, – но в итоге рука не поднялась.

Он представил, как поёжится папа, когда про это прочитает.

Даня размышлял даже о вигилантизме – и нагуглил несколько экзотических вариантов, которые помогли бы ему отыскать преступника самостоятельно. А что? Он, в конце концов, не дурак же какой! Вот, например, программа, помогающая отличать поддельные товары от настоящих дорогих брендов (опираясь, разумеется, на массивы данных и нейросети). Что, если прогнать через неё скриншоты с тех самых видео, где можно более-менее разглядеть одежду подозреваемых? Не появится ли полезной информации? Или вот нашёл он слухи об одной любопытной конторе…

Но человек, вроде бы в конторе работавший, ему не ответил. Программа с одеждой стоила дорого, а результата не гарантировала. Всплыли другие дела, что-то закружилось – и, откровенно говоря, в последний месяц Даня и вовсе успел подзабыть о расследовании. Гнев выветрился, брешь в бюджете залаталась, а в мире происходили куда более интересные вещи; поэтому неожиданное уведомление от полиции застало его врасплох.

– Они просят предоставить NanoSound – ну то есть «мошеннически проданный контрафактный товар» – в качестве вещдока, – сказал Даня. – Не спрашивай, почему только сейчас.