Зазвонил телефон. Это была она.
- Витя, ты зайдешь сегодня за мной, как всегда?
- Я? Эээ... Ну да. Конечно! Обязательно.
- Жду.
Боже мой! Когда же она просила меня зайти за ней в последний раз? Это было никак не меньше трех лет назад, когда мы еще были не разведены! Более того, до развода мы почти полгода не разговаривали! Ну-с, и какое же сегодня число? В моем кабинетике на стене всегда висел календарь, но сейчас его почему-то не оказалось. Я ткнул 'мышкой' в правый нижний угол экрана и посмотрел дату компьютера. Одиннадцатое марта... четыре года назад!
Я вышел в бухгалтерию, немного помялся, потом обратился к Верочке, стараясь выглядеть как можно естественней - ну забыл человек, какое сегодня число, с кем не бывает.
- Одиннадцатое, Витя. - Ах, как задушевно она произнесла мое имя! Прямо как влюбленная барышня начала прошлого века.
- Спасибо, Вера, - я, кажется, даже приложил руку к груди.
Ну что ж, раз дают шанс, надо его использовать.
Едва дождавшись начала обеда, я побежал на улицу, миновал квартал и остановился у школьных ворот. Тут же показалась она.
- Люся! - Я взял ее за руки, заглянул в глаза и получил в ответ лучистый взгляд, от которого все перевернулось внутри.
- Что с тобой? - улыбаясь, спросила она.
- А что такое со мной? - я улыбнулся в ответ.
- Ты на себя не похож. Ты светишься.
- Да? Ну, так уж и свечусь. Тебя увидел и обрадовался.
- Ну вот. С чего бы это?
- А ни с чего. Куда пойдем?
- Как куда? - Она остановилась, посмотрела озабоченно. - Куда мы все время ходим обедать?
- Ах, да...
Я смутился. Мы ходим обедать домой. Там всегда приготовлен вкусный обед. Вкусный и сытный. Но кусок часто не лезет мне в горло потому, что этот обед готовит ОНА. Теща. Мама. Черт побери!
- Что же ты остановился?
- Да-да, идем.
Я иду, а сам с тоской думаю, что развелись с Люсей мы из-за тещи. Ну, не совсем из-за нее, но на восемьдесят процентов. Я, конечно, не лучший в мире зять, далеко не лучший. Но и не худший! Но Анна Дмитриевна вбила себе в голову, что ее дочь достойна большего. Может быть, она и права. Все мы достойны большего...
- Послушай, - сказал я неуверенно. - А давай сегодня не пойдем домой. Пойдем в какой-нибудь ресторанчик. А?
- Ресторанчик? - Люся остановилась. - У тебя что, появились деньги?
- Деньги? - Я растерянно похлопал по карманам, нащупал портмоне. - Да, у меня завелись деньги. Я приглашаю тебя в ресторан. Идем?
- Но мама же ждет...
- А мы ей позвоним.
- Откуда? Где ты найдешь исправный телефон-автомат?
Люся, Люся. Ты и не знаешь, что после развода я стал гораздо больше зарабатывать и могу позволить себе сводить жену в ресторан. И сотовый телефон у меня имеется, так что автомат нам ни к чему.
- Знаешь, - она зябко повела плечами, хотя было совсем не холодно. - Давай как-нибудь в другой раз. Сегодня у мамы борщ. И котлеты. Она так старалась, а мы вдруг возьмем и не придем.
- Да-да, конечно. Послушай, - теряя последнюю надежду, сказал я просительно. - А давай скажем, что не можем прийти на обед? Что на работе запарка какая-нибудь... - Она так посмотрела на меня, что я смутился и пробормотал: - Извини. Я сморозил глупость. Идем, что же делать.
Разве я не помнил о том, что в моей жизни, кроме Люси, была еще и ее мать? Помнил, конечно. Но вот так оказаться снова лицом к лицу с человеком, который, как казалось, навсегда ушел из твоей жизни - не слишком ли это? Еще не поздно придумать какую-нибудь причину, отказаться идти домой... Но Люся обидится. Она часто обижается на меня по каждому поводу...
Но ведь вы и так разведетесь, какая разница - обидой больше - обидой меньше? 'Ты никогда не считался с женщинами, которые были рядом'. Это Люся сказала совсем недавно. Так нельзя. Не стоит обижать женщину, которая рядом. И потом - разве это не шанс? Ведь можно еще все исправить, вернуть угасающую любовь...
- Ты молчишь и молчишь, - неожиданно сказала Люся, и я вздрогнул. - О чем ты думаешь?
- О тебе, - не задумываясь, ответил я. - Я не вру! Честное слово!
- Ну, и что же ты обо мне думаешь?
Я помолчал немного. Она терпеливо ждала.
- Я люблю тебя.
Она засмеялась, потом заглянула мне в глаза, увидела в них что-то такое, что заставило ее оборвать смех. С натугой выдавила:
- Я тоже тебя люблю.
Я только вздохнул. Мы уже входили в подъезд. Поздоровались с консьержкой, вошли в лифт. Дом был добротный, сталинский, на лестничных площадках стояли кадки с растениями и никогда не валялись окурки и одноразовые шприцы. Я снова вздохнул. У самой двери задержался, сглотнул тяжелый комок, представляя, что сейчас увижу Анну Дмитриевну. Закрыл глаза.
За дверью послышались тяжелые шаги, и столь знакомый голос спросил:
- Кто там?
- Это мы, мама, - ответила Люся.
Я напрягся, сделался просто деревянным каким-то, и когда дверь приоткрылась, не в силах был поднять глаза. Мне хотелось убежать, спрятаться в уголок и тихо дрожать, шепотом читая молитву.
- А, голубки, - ласково запела Анна Дмитриевна. - Проходите, проходите.
Я вошел, и мне, все-таки, пришлось посмотреть на тещу, когда она сказала:
- Здравствуй, Витенька.
Я поздоровался неровным голосом. Анна Дмитриевна - тучная женщина очень маленького роста. Волосы у нее всегда стянуты в тугой узел на затылке и всегда окрашены в густой черный цвет. На ней домашний халат с желтыми леопардами, стянутый поясом с кистями, на ногах толстые серые чулки и теплые домашние туфли.
