Катаев. Погоня за вечной весной - [3]

В 1886 году тридцатилетний Петр женился на девятнадцатилетней Евгении Бачей.

Итак, о предках Валентина Петровича со стороны матери…

Прапрадед писателя Алексей Бачей — полтавский дворянин, казак, полковник Запорожской Сечи. Этот сечевик, по предположению Катаева, возможно, был даже гетманом.

В 1783 году родился Елисей Бачей — прадед.

Помещик, владелец имения в местечке Скуляны, на берегу реки Прут в Бессарабской губернии на границе с Румынией, Елисей участвовал в турецкой кампании и войне 1812 года, дослужился до капитана. «По взятии Гамбурга от французов» он слег с ранениями и, помещенный для лечения в бюргерскую квартиру занятого города, женился на юной сиделке, дочери пастора Крегера по имени Марихен, которая и стала прабабушкой писателя. На лошадях она отправилась с мужем в далекую Бессарабию, где, приняв православие, превратилась в Марию Ивановну.

У них были две дочки и три сына: младший Иван, дед Валентина Петровича, родился 25 мая 1835 года. Умер Елисей Бачей в 1848-м в 65 лет от холеры.

Иван Бачей поступил в гимназию в Одессе, где уже жили два его брата. Шестнадцатилетним юношей он отправился на военную службу, в восемнадцать во время Крымской войны сражался на Кавказе, быстро стал офицером, а в отставку вышел в чине генерал-майора. (Интересно, что прадед и дед Катаева юношами устремлялись на войну, так же как потом и он сам.) Годами перемещаясь по всему Кавказу, Иван воевал с горцами. Бился и с турками. Он был кавалером нескольких почетных орденов.

В его послужном списке красноречиво сообщается о «стычках и перестрелках», например, «при рубке леса и устройстве моста через лиман», «при истреблении горских запасов сена», «при нападении пластунов на горский пикет близ лагеря», «при истреблении пластунами одного небольшого горского аула», «при отбитии горцами нашего табуна у станицы Сторожевой», «при нападении партии горцев в 600 человек на сотню казаков Волосинской бригады, высланную в разъезд из станицы Зеленчукской».

24 апреля 1860 года в Мелитопольском уезде Таврической губернии он обвенчался с Марией Егоровной Шевелевой, дочерью коллежского асессора. У них родились девять дочерей, две умерли маленькими. И ни одного наследника!

Пятая — Евгения, будущая мать писателя, появилась на свет в Одессе 26 ноября 1867 года. Она была талантливой пианисткой (после окончания Епархиального женского училища поступила в училище музыкальное, впоследствии — Одесскую консерваторию).

С Петром Катаевым ее обвенчали в полковой лагерной церкви в Новомосковске Екатеринославской губернии, где Иван Бачей тогда командовал полком.

Детей долго не было…

Валя и родители

Валя родился в Одессе 16 января 1897 года.

У него было две макушки — знак везения — словно бы две жизни, холмики долголетия. А еще, как считается в народе, отличительный признак пройдохи. У его лирического героя — сквозь всю прозу — тоже две макушки. Сколько раз Катаев бывал на краю гибели! Каждый раз, вспоминая об очередной миновавшей беде, он благодарил эти «волосяные водоворотики». В своих книгах он, кажется, только и делал, что ощупывал их, так часто ему чудесно везло.

Одесса была четвертым по численности населения городом в Российской империи после Санкт-Петербурга, Москвы и Варшавы. Она торговала со всем черноморским побережьем и Средиземноморьем. Пестрая, шумная, многоязычная: библиотеки, читальни, театры, рестораны, обилие журналов и газет, постоянные гастролеры, знаменитый университет. Это был один из первых городов страны, где появились электричество, телефон, трамвай, автомобили, аэропланы.

«Папа часто играл с мамой на рояле в четыре руки… Я постоянно жил в атмосфере искусства. Мама читала мне стихи, придумывала для меня сказки, рисовала в тетрадке разные предметы и зверей, сочиняла к ним веселые пояснения. Ей хотелось расширить мой детский кругозор… Папа хорошо знал и любил русскую классическую литературу». В доме пели романсы, народные песни…

«С малых лет отец привил мне вкус к русским классикам… Я помню, как мой отец, блестя выступившими у него на глазах слезами восхищения, читал нам, мне и маме, пушкинскую «Полтаву» с ее нечеловечески прекрасной украинской ночью и как они вместе под керосиновой лампой хохотали и нежно улыбались над раскрытым Гоголем»…

Отец был суховато-строг, но порой вспыльчив. Разгневавшись, с силой тряс сына за плечи, что тот потом не раз припоминал.

Законспектированные фразы[2] с катаевского вечера 1972 года дают почувствовать больше любых обстоятельных разъяснений: «О родителях. Мама — полтавская девушка. Пушкин, Гоголь. Мама юмористична (отец — меньше)».

Мама в воспоминаниях Вали была всегда легкая, праздничная, смягчающая отца («Недаром его имя было Петр, что значит камень»). Он запомнил ее женственной, грациозной, светской — дамой в высокой шляпе с орлиным пером, в вуали с черными мушками… «Мама называла папу на французский лад Пьером; я думаю, этот «Пьер» пошел у них от «Войны и мира», книги, которая в нашей семье считалась священной».

Отец и мать, камень и вода, в сознании Вали дополняли друг друга. Он успел застать и прочувствовать полноту семьи и навсегда воспринял время раннего детства как сказочное. В этом начальном времени смерти не было и быть не могло. «Мама раздевает меня и укладывает в постельку, и, сладко засыпая, всем своим существом я чувствую всемогущество моей дорогой, любимой мамочки-волшебницы».