Каштановый омут - [121]

– Дитя мое, – продолжала она, – надеюсь, что ты не обидишься, но если тебе суждено стать женой Адама, и земли Тарринга соединятся с Кемпом, и поскольку зять Адама – кузен короля, а великий маршал Англии – наш ближайший друг, ты станешь очень важной леди. Прости меня, если я скажу, что тебе еще многому нужно научиться.

– Я это прекрасно понимаю, – вздохнула Джиллиан. – Я изо всех сил старалась делать то, что Адам ожидал от меня, но не знала, как.

– Мало пользы от излишней скромности, – возразила Элинор. – Ты вроде бы достаточно хорошо справлялась с воинами и населением Тарринга.

– Ну, это оказалось легко, – ответила Джиллиан. – Мне достаточно было только сказать Олберику, что я хочу, чтобы все наказания и решения были точно такими же, как если бы Адам распорядился сам, и тогда он мне объяснял, что я должна сказать, и я говорила. И отец Поль рассказал мне, какие обычаи существуют в Тарринге. Они не знали, что я такая невежда, потому что я объяснила им, что во Франции все делается по-другому. Не знаю, правда ли это, но, полагаю, они этого тоже не знают.

– Очень умно, – одобрила Элинор. – Но будет время, когда Олберика и отца Поля не окажется под рукой, и тогда тебе не удастся воспользоваться этим приемом, когда Адам будет рядом с тобой.

– Но тогда мне и не понадобится… я хочу сказать, что Адам будет распоряжаться, если он будет там.

– Нет! – воскликнула Элинор. – Это твои земли, твои люди. Адам будет возле тебя, и, если тебе понадобится помощь, например, когда речь идет о мужской чести, он посоветует тебе. Но ты должна все время помнить, что ты знатная леди. Тебе действительно придется многому научиться. – Элинор взглянула в широко раскрытые испуганные глаза. – Это не значит, что ты должна все выучить сегодня. Мы будем продвигаться шаг за шагом.

Пока боевые машины выполняли свою работу, разрушая стены замка, остальным в Вике делать было нечего. У Адама было время перечитать каждое слово из писем Джиллиан и довести себя до нервного истощения, размышляя над воображаемым ее слабым здоровьем.

К счастью, вскоре поступили свежие новости, которые отвлекли его от мрачных мыслей. Иэн с радостью писал, что, хотя Беркхемпстед сдался после тяжелых боев, Людовик, по-видимому, достаточно насытился. Было заключено перемирие, и принц уже удалился в Лондон, предоставив армии добираться своим ходом.

«Это, – писал Иэн Элинор, – не слишком понравилось Арунделю, который был у нас здесь еще два раза. Он считает, что Людовику следовало остаться и отправить людей, чтобы они не могли нарушить перемирие. Ты понимаешь, что это неразумно, но мы очень довольны тем, что Арундель во всем видит ошибки принца. Не удивляйся, моя дорогая, если мы с Джеффри привезем его домой в качестве гостя. Передай Адаму, – продолжал он, – что ему нужно завершить свое дело в Вике как можно быстрее. Хотя, в общем-то, перемирие обычно не запрещает сеньору разбираться со своим мятежным кастеляном, случай леди Джиллиан довольно деликатный. Поскольку ее последний муж приносил присягу Людовику, с юридической точки зрения можно считать, что она является пленницей Адама, а не его вассалом, и, следовательно, захватывая Вик, Адам нарушает перемирие».

Там еще был исписан целый лист о любви, тоске и небольшие личные воспоминания, которые свидетельствовали о переполненном чувствами сердце Иэна. Элинор читала и счастливо вздыхала, но мысли ее вскоре перескочили на менее радостные вещи. Как ей передать сообщение Иэна Адаму? Она, конечно, могла написать сыну сама и отправить к нему личного гонца. Это избавило бы Джиллиан от лишней боли, но правильно ли будет избавлять ее? Явно пришло время очередного испытания. Способна ли Джиллиан настолько закалить себя, чтобы послать сообщение, которое ввергнет ее возлюбленного в активные сражения?

Элинор прикусила губу. Джиллиан была прелестной. Именно такую девушку она выбрала бы себе в невестки, если бы ей поручили избрать жену для Адама. Она была сообразительной, как Джоанна, но не столь упряма, с таким же сильным характером, но более добродушным. Элинор уже успела полюбить ее, и ей было тяжело причинять боль тем, кого она любила, особенно этой нежной Джиллиан. Ей казалось маловероятным, что с Адамом могло что-то случиться во время этой кампании, но всякое бывает. Если именно Джиллиан придется сообщить ему, что он должен начинать штурм, а он по какой-нибудь злой и нелепой случайности погибнет… Элинор закрыла глаза, глубоко вздохнула, чтобы снять напряжение в груди и горле. Дело должно быть сделано. И нет легкого пути пройти через это. Она встала и спустилась в зал, где, как она знала, найдет одиноко сидящую Джиллиан, поскольку Джоанна тоже получила письмо и теперь сидела в своей спальне, впитывая излияния своего мужа.

– У меня для тебя трудная работа, любовь моя, – сказала Элинор.

Джиллиан оторвала глаза от вышивания и улыбнулась.

– Только не говорите мне, что все еще боитесь за мое слабое здоровье, – шутливо предупредила она.

– Нет, я боюсь за твое нежное сердце. Послушай, – и Элинор перечитала ей выдержку из письма Иэна. Радостное и шутливое выражение исчезло с лица Джиллиан, глаза ее расширились и засверкали.