Кащей - Германарих? - [25]

Обратимся к фольклору. Во «второй» сказке тиверцев герой впервые увидел Кащея, когда тот был уже «связан» (т.е. после «первой» войны с гуннами). В былине уличей Кащей начинает причинять беспокойство только после того, как его освободили. А вот о россах речь вполне может идти:

1.Россы («росомоны») в любом отношении могли быть отнесены к венедам.

2.К моменту вторжения гуннов Иордан говорит о росомонах, как о племени, служившем Германариху, называя их «вероломными» за «уход от короля». Жена вождя росомонов оказывается в пределах досягаемости «короля» (проще говоря, была заложницей в его ставке; если же (см. гл.I) «росомонка Сунильда» была женой Германариха, то это еще больше говорит за союз россов с готами). Косвенно об этом говорит и то, что ее имя было переведено на готский – достаточно близкое знакомство.

3. В «первой» сказке, относимой к россам, в отличие от фольклора других союзов, есть описания кащеева царства, кащеева войска и самого Кащея. Такое различие о чем-то говорит.

Итак, «служили». Однако, о военной победе готов речь явно не идет. Достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть абсурдность такого замысла – идти походом против самого дальнего из славянских племен, оставляя в тылу уличей и тиверцев в 100-200 км. от своих собственных поселений. Присоединение росомонов была не военной, а дипломатической победой Кащея, союз же готов и росомонов был направлен против других славянских племен. Между везеготами, на тот момент довольно успешно грабящими земли Империи, и союзом остроготов были владения тиверцев и уличей. Что может быть естественнее для Кащея, чем попытаться «выбить» этот клин, установить общую границу с собратьями, вместе с ними принимать участие в походах на римские владения, а там, может быть, и возглавить всех готов? (Напомним, что имя «Германарих» этимологизируется не из готского, а из латинского и означает «царь германцев», может быть, даже «царь всех германцев», носителю такого имени и вовсе стыдно засиживаться в причерноморском захолустье.) Стимулы россов к союзу понять труднее, но можно. По всей Европе рушились тогда структуры прежней племенной жизни. Пахари бросали поля, народы бросали насиженные земли и шли на смерть. В «Калевале» есть строки: «Не нужна мне кладовая / Серебро, что взято с бою / Несравненно мне дороже, / Чем все золото, что дома, / Серебро, что взяли плугом» [Калевала 1984 р. 12: 127]. Вероятно, к IV веку многие россы уже рассуждали так, далеко не все уже были довольны своей спокойной и обеспеченной жизнью, и симпатии к готам были сильны. Мог быть у них еще один повод (или предлог) перейти на сторону готов. Из той же «росомонской» версии былины мы знаем, что Кащей, еще до всех более известных событий занимался пиратством на Днепре. Излишне говорить, что торговый путь по Днепру был наиболее необходим именно россам. Уличи и тиверцы, в крайнем случае, могли возить хлеб на 100-300 км. посуху. И у россов могли появиться сначала претензии к союзникам (не могут уберечь торговый путь!), потом пересылки с готами, а затем и договор с последними, гарантирующий «мир и дружбу», «путь чист» по Днепру и предстоящий удар в спину собратьям (возможно, несколько завуалировано). Выше уже говорилось о полиэтничности союза остроготов. «Он [Х.Вольфрам – В.Б.] считал, что решающее значение для принадлежности к остроготским племенам имели, прежде всего, служба в армии (статус федератов) и сохранение верности роду Амалов, а не этническое и социальное происхождение» [Буданова О трансформации 1999: 28]. Хотя тут говорится о более поздних временах (статус федератов уже в римской армии), но несомненно, что складываться такая структура начала еще в IV веке. Однако, хотя россы интегрировались в «державу Германариха» и без каких-либо сложностей (например, если их княгиня, действительно, стала женой Кащея), но вскоре выявилась трудносовместимость такой принадлежности с сохранением прежней экономики «черняховского типа», хотя бы уже потому, что эта экономика необходимо требовала свободных торговых путей, то есть сохранения мира с соседями и т.д. А это обусловило в дальнейшем колебания россов между черняховским и готским миром.

Итак, «империя» пополнилась, но запланированный поход на запад не состоялся, потому что с востока пришли гунны.

Пришествие гуннов

Аммиан Марцеллин [1993: 494-495] описывает войну гуннов с готами так: «1. И вот гунны, пройдя через земли аланов, которые граничат с гревтунгами и обычно называются танаитами, произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе. При их содействии они смело прорвались внезапным нападением в обширные и плодородные земли Эрменриха, весьма воинственного царя, которого страшились соседние народы из-за его многочисленных и разнообразных военных подвигов. 2. Пораженный силой этой внезапной бури, Эрменрих в течение долгого времени старался дать им решительный отпор и отбиться от них; но так как молва все более усиливала ужас надвинувшихся бедствий, то он положил конец страху перед великими опасностями добровольной смертью. 3. Витимир, избранный после его кончины царем, оказывал некоторое время сопротивление аланам, опираясь на другое племя гуннов, которых он за деньги привлек в союз с собою. Но после многих понесенных им поражений, он пал в битве, побежденный силой оружия». Дальше идет описание отступления готов на запад, а потом за Дунай. Можно согласиться с А.Х.Халиковым [1987: 89-91], что гунны – народ, кочевавший во II-IV веках в сухих степях и полупустынях Прикаспия, образовавшийся в результате смешения той части хуннов, которые бежали от сяньбийцев с территории современной Монголии, и местных народов, в основном, угорского происхождения. Гунны кочевали круглый год, на зиму отгоняя стада в малоснежные пустынные районы, и были соседями аланов, которые, занимая более влажные степи, были вынуждены из-за глубокого снега заготавливать на зиму сено. Ничего удивительного нет в том, что обычная степная вялотекущая малая война между гуннами и аланами перешла в «горячую» фазу войны на уничтожение и покорение. Некоторые исследователи связывает это с увлажнением степи, в результате чего для аланов вновь стали привлекательными их старые земли, оставленные ранее из-за засушливости и заселенные после этого гуннами. Но это совершенно необязательно. Достаточно вспомнить прежнюю историю хуннов: их истребительную войну с сяньбийцами и прошлое аланов – столь же истребительную, но победоносную войну против скифов в III в. до н.э.; станет понятно, что войну необязательно могли повлечь именно атлантические циклоны. Итак, война началась, и гунны начали оттеснять аланов к долинам Дона и Кубани, которые последние использовали как укрытия на зиму для семей воинов и скота и, кроме того, в которых жили оседлые аланы, которые, кроме заготовки сена для скота кочевников, также выращивали хлеб и занимались ремеслом и торговлей.