Кащенко. Записки не сумасшедшего - [21]
Мы с «Хармсом» возвращаемся в палату. Сегодня у нас не отбойный молоток-компрессор, сегодня в репертуаре храп а-ля клизма. «Пс-с-сы-ы-ы-ы – пр-прл-прл-кюсс-с-сь».
– Это невыносимо, – шепчет кроткая Лара. Последнее, что я слышу перед погружением в сон. Пс-с-сы-ы-ы-ы – пр-прл-прл-кюсс-с-сь… Это невыносимо.
«Бабушка, дай Леночке пончик!»
Утром ведут на энцефалограмму. Выхожу из корпуса и поражаюсь: оказывается, пришла-таки весна. Мокрая, теплая, милая весенняя хмарь, влажный воздух – чистый и какой-то не московский. Снег сморщился в маленькие угольки от осевшего мазута, а из-под него пробивается еле слышный запах земли… Иду медленно. Несмотря на окрики, стараюсь продлить удовольствие. Курорт так курорт. Почему мне нельзя гулять, как другим, – этим вопросом я не задаюсь, но, только выйдя на улицу, понимаю, как скукожились за полторы недели легкие, как пересохла кожа на лице… Привыкла к духоте, к пыли и запахам отделения.
Ведет нас, как обычно, медсестра. Опять та самая, которая настучала, что я якобы фотографирую на «Блэкберри». Снова поучает группу бредущих рядом:
– Нельзя говорить, что они психи, это большой грех. Это больные люди, и кто заболеет, знать никому не дано. Это и с вами может произойти, и со мной… С любым может произойти, ох… С любым, девочки. Их жалеть надо.
«Одна и та же мысль, и даже теми же словами. Снова и снова. Натуральный Иудушка Головлев, могла бы сразу догадаться» – жаль, что способность адекватно оценивать обстоятельства и людей восстанавливается только на второй неделе. Случись это раньше, может, и мой телефон был бы при мне. Хотя вряд ли: меню провокаций в отделении слишком обширно. Кроме дежурных блюд нередки и креативные новинки. Все это, как сказано, часть методики обследования.
Теперь я вижу ясно эту бабу, ее дурацкие ярко-красные брюки и кирпичного цвета куртку, толстый слой макияжа на состарившемся до срока лице… Она вся полна ханжеского праха, который год за годом, слой за слоем покрывал ее чувства, разум, душу. Наверняка отравил печень, почки, поэтому у нее желто-серый цвет лица. Сидя с нами на лавочке, она не умолкает ни на секунду. Обсуждает с «зеленой Шанелью», как болят почки, как у ее мужа болела поясница и как вовремя врачи обнаружили межпозвоночные грыжи… Она ведь водит группы больных каждый день, каждый! Больные меняются, ее с ними ничего не связывает, но она говорит, рассказывает о себе, о своих болезнях. Поучает их, как жить, как относиться к окружающей реальности, делится с ними. Чем делится? Загадка.
Идем назад, в наш пятый корпус. Идем не первый раз, но только сегодня я рассматриваю здание. Мы приближаемся к нему по дорожке, а оно стоит такое приземистое, всего четыре этажа, и жутко длинное. Самое унылое из всех зданий больницы. Вижу огромное зарешеченное окно, это, стало быть, наша курительно-туалетная ванная. Это мое окно! Окно смотрит на меня темным, теплым взглядом, кажется, чуть укоризненно, но видно, что ему сегодня хорошо. Оно не выворачивается наизнанку, не рвется из себя, как давеча, оно созерцает мир, мурлыча что-то себе под нос… Что-то совсем не слышное, заглушенное рокотом кондиционера, облепленного лохмотьями пыли. Но с улицы-то ясно слышно, как оно бормочет. А может, у него всегда такой теплый взгляд, когда оно смотрит на улицу? Может, его наизнанку выворачивает только, когда оно туда, внутрь, смотрит?
Куда и как выворачивается окно, вопрос совершенно досужий, потому что надо срочно снять боты и эту мерзкую куртку и немедленно узнать, отчего это из нашей шестой палаты несется такой визг. Вхожу, действительно визг. Татьяна Владимировна приподняла матрас, а там – гнездо тараканов: отложенные яички, копошащиеся насекомые, десятка два, не меньше.
Почему-то тараканы оставляют меня равнодушной. Я не очень понимаю, почему от вида тараканов надо визжать, омерзительно, конечно, но визжать-то с чего? Кто из нас тараканов не видал? Наверное, надо просто использовать законный повод громко выразить свои эмоции, ведь столько их накопилось в этой юдоли скорби. А тараканы – законный повод. Опять же занятие хоть какое-то.
Палата занята тараканами, а я – розыском своего пропавшего махровенького полотенца невеликого размера. Мое, отдайте! Убеждена, что сперли, хотя барышни в палате говорят, чтобы лучше искала. Что искать полотенце, это же не сим-карта? Я и так уже все перевернула!
– У меня полотенце, похоже, сперли, – говорю я санитарке, мимоходом сталкиваясь с ней в коридоре. Сегодня дежурит та, славная, Лидия Васильевна по прозвищу Бегемотик.
– Это, что ль? У Леонихи под подушкой вчера нашла.
Вечером узнаю, что «переклиненную» Леониху отправили с концами в интернат, в Белые Столбы. Это навечно, из Белых Столбов не возвращаются. Муж отказался забирать ее домой. Что тут скажешь…
Это, конечно, нелегко – жить с Леонихой. Бесспорно. Пытаюсь представить себе, какой у нее муж, и не могу. Леониха! Мне теперь стыдно, что я даже не знала ее имени, или все же знала? Таня, кажется. Сложно сказать, сколько лет ей было, но не много, до сорока точно. А может, и до тридцати. Леониха, то есть Таня, была не только безумна, но и некрасива. И дело не в потрескавшихся, изъеденных губах, покрытых язвами и корками, она просто некрасива. И вряд ли когда-то была красива, даже еще когда не спилась. Но они с мужем, наверное, любили друг друга, по крайней мере какое-то время, или чувствовали что-то, что считали любовью. Представить это трудно, и я воображаю совсем другой расклад.
Жизнь милосердна и беспощадна ко всем одинаково, только люди разные, силы, цели и ценности у них не одинаковы. История большой русской семьи, которая начинается в дворянском доме в Тамбове, заканчивается спустя столетие среди небоскребов Нью-Йорка, где оказываются два мальчика пятого поколения, едва знакомые друг с другом. Никакого вымысла, все события и имена подлинны, и тем не менее – это не хроника, а уникальное по сюжетным поворотам художественное полотно. Один век, прожитый страной и ее людьми.
Судьбы англичанина Джона, русской Анны и немца Хельмута переплетены самым тесным образом. Любовный треугольник неординарных, авантюрных людей, принадлежащих к международному истеблишменту, на первый взгляд необременителен и привлекателен. Отдых на яхтах олигархов, размышления о свободе за бокалом шампанского у Бранденбургских ворот и сплетни на тусовках Рублевки – легкая жизнь без претензий и сцен. Конечно, у каждого есть свои «скелеты в шкафу», но зачем об этом вспоминать? Но притяжение прошлой жизни неизбежно, поиск истинной любви тягостен – отношения с привкусом любви рассыпаются, словно замки из песка.Жизнь не обманешь – за всё приходится платить, и порой очень дорого…
Варя возглавляет русский офис международного Инвестбанка. Она энергично бьется за интересы России. Москва намечает выдвинуть ее на один из ключевых постов в банке. Запад не устраивает, что Россия «слишком широко шагает», и решает «замутить» против Вари дело, которое, начавшись как внутрибанковское расследование нарушений корпоративной этики, превращается в уголовное преследование. Варю обвиняют в коррупции в международном масштабе. Лондонские друзья подыскивают ей известного адвоката, который, к сожалению, не находит ни Варю, ни ее историю интересными для себя.
Новая книга Елены Котовой щедро смешивает реальность с фарсом, мистику с абсурдом. Главные героини решают избавить женщин от страхов утраты молодости. Эта затея превращается в столь громадный и прибыльный бизнес, что вокруг корпорации разгораются козни мужчин-конкурентов и сатанинские происки неведомых сил. Не обошлось и без дьявола, извечного покровителя процесса познания и знатока тайн женской души…
Новый роман Елены Котовой – очередное открытие закрытого мира. На этот раз мира российских финансовых магнатов, банкиров, промышленников, рейдеров. Это рассказ об их изощренных финансовых комбинациях, взлетах и падениях банков и корпораций, невыдуманные истории партнерства и предательства, любви и смерти. Герои романа действуют по своим понятиям и живут по собственному кодексу чести. Острый сюжет бизнес-триллера держит читателя в напряжении до самой последней страницы, но, закрыв книгу, понимаешь, что это полотно нравов современной эпохи с вечным поиском ответов на вечные вопросы.
Известный экономист и финансист Елена Котова пишет о вечном поиске Россией своего особого пути развития от начала XX века до сегодняшнего дня. Сравнивает его с самыми яркими страницами экономической истории США, Германии, Великобритании, когда те стояли на распутье, выбирая, как развивать страну. Откуда берутся деньги? Почему в одних странах люди живут хорошо, а в других, в том числе в России — не очень? Автор отвечает на эти вопросы при помощи самых значимых экономических теорий последних полутора веков, начиная, как ни парадоксально, с теории Маркса. Хотя Карл Маркс и его экономическая теория ассоциируются у многих с провалившимся коммунистическим экспериментом, «Капитал» не является обоснованием диктатуры пролетариата, а, наоборот, доказывает, что капитализм способствует росту и процветанию общества и государства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Роман «Площадь» выдающегося южнокорейского писателя посвящен драматическому периоду в корейской истории. Герои романа участвует в событиях, углубляющих разделение родины, осознает трагичность своего положения, выбирает третий путь. Но это не становится выходом из духовного тупика. Первое издание на русском языке.
О чем моя книга? О жизни, о рыбалке, немного о приключениях, о дорогах, которых нет у вас, которые я проехал за рулем сам, о друзьях-товарищах, о пережитых когда-то острых приключениях, когда проходил по лезвию, про то, что есть у многих в жизни – у меня это было иногда очень и очень острым, на грани фола. Книга скорее к приключениям относится, хотя, я думаю, и к прозе; наверное, будет и о чем поразмышлять, кто-то, может, и поспорит; я писал так, как чувствую жизнь сам, кроме меня ее ни прожить, ни осмыслить никто не сможет так, как я.