Касэлона. Особенный рейс - [6]

«Катенька, вам нужна «Паразитология» какого года выпуска?» — вот последнее, что я услышала перед тем, как очутиться в боксе, похожем на тот, где проводили дезинтеграцию.

Вокруг метались недовольные люди, тыкали в меня пальцами и орали друг на друга. Полагаю, у них произошел какой-то сбой. Они точно не обрадовались моему появлению. Запихнули меня вместе с набитой учебниками сумкой в нечто, впоследствии опознанное мной как биосканер, промариновали там почти час и отправили в камеру. То есть в квартиру, ха-ха. Без окон, с вечно запертой дверью и непривычным компьютером, на картинках обучавшим меня здешнему языку.

Время шло. Психотропные средства стирали воспоминания и не позволяли биться головой о мягкие стены, автоматика исправно поставляла безвкусную еду и предметы гигиены. В какой-то миг я поверила, что больше никогда не увижу человеческое лицо. Я ведь ошибка. Побочный эффект какого-то дорогущего эксперимента. Моя судьба не интересовала никого.

Год спустя компьютер предложил пройти тест. Простенькие задания, с такими бы и макака справилась. Я набрала сто из ста, возгордилась собой… Подумала, что теперь меня наверняка сочтут человеком, годным для здешнего общества.

Угу, сочли. Выдали серую робу и пропуск с минимальным допуском. Всучили тряпку и уравняли в правах с роботом-уборщиком, хотя, по сути, я исполняла роль «девочки на побегушках».

Сплошная рутина… На меня смотрели, как на пустое место. Вернее, как на обычного среднестатистического представителя класса Зет. Никаких обучающих программ, развлечений, знаний… Но теперь все изменилось!

Запреты исчезли, появился неограниченный доступ к информации… Думаете, это — чрезмерная плата за утраченное тело? Проведите два года в коробке четыре на четыре метра. Обещаю, ваше мнение не будет столь категоричным.

Неожиданно обретенной свободы хватило на десять дней. Потом пришло осознание того, что я не в силах ничего изменить.

Как и раньше, меня не замечали.

— Амбер, открой дверь! — орал профессор Даниал Кас, заведовавший самой большой лабораторией.

Я касалась сенсора, створка отъезжала, не успевшая подойти к панели Амбер пугалась, но никогда не жаловалась на явно сбрендившую технику. Мелкое развлечение, однако на какой-то период меня удовлетворяли подобные шалости.

Вскоре мне захотелось большего.

Справочников и учебников стало недостаточно, книги и фильмы казались жалкой имитацией жизни, виртуальные симуляторы надоели до чертиков. В один прекрасный миг я подумала, что мне мало просто жить. Я жаждала обрести значение, пусть для этого чертового мира я была пустышкой.

Мое состояние позволяло многое. Подсмотреть, подслушать… Найти убийцу Лилианы Эвгении.

Нет, я не мнила о себе невесть что, но личность человека, запершего меня в дезинтеграционном боксе, будоражила воображение. Он провернул это в присутствии камер и роботов, и вышел сухим из воды.

Возможно, этот гений преступлений что-то знал о произошедшем со мной.

Возможно, участвовал в опыте, из-за которого я потеряла шанс на спокойную счастливую жизнь.

Возможно, сумел бы вернуть обратно если не Екатерину-ветеринара, то хотя бы Котю-призрака.

Чисто для справки: этот суперпродвинутый мир с межгалактическими перелетами, колонизацией далеких планет и общением с самыми настоящими инопланетянами привлекал меня мало. Ну а дома… Там я могла услышать родные голоса и натыкать сообщение на сенсорном экране.

Кому — другой вопрос.

Из-за успокоительных прошлое померкло в памяти, и я не знала, ждал ли меня кто-нибудь. Разве что учебник по «Паразитологии»… Интересно, библиотекарь сразу отнесла его обратно в хранилище или отложила, веря, что я скоро вернусь?

* * *

Оникс-6

В магазин пришлось все-таки зайти. Во-первых, возвращаться на пустой корабль не хотелось. Во-вторых, снова питаться жратвой из автомата, которую производители гордо именовали едой, не было ни малейшего желания.

«Это, как-никак, планета земного типа», — размышлял Сэм, прогуливаясь между прилавками.

Воображение рисовало отборную картошку, сочные огурцы, аппетитную вырезку, свежий хлеб… В худшем случае — консервацию и замороженные продукты. Реальность же предлагала кормосмесь со вкусом курицы, гранулированные помидоры и свинину, «выращенную» синтезатором в присутствии покупателя.

У кассы околачивался унылый продавец-консультант, однако посетители предпочитали самостоятельно разбираться с ассортиментом товаров и пользоваться автоматическим расчетом.

Райс подошел к обладателю фирменной футболки с застиранным логотипом.

— Есть что-то настоящее? — поинтересовался, не веря в положительный ответ.

— Лук, чеснок, шашлык, персик, арбуз, апельсин, — вялое перечисление мало походило на рекламу.

— Где?

— Вон, в ящике.

На витрине виднелись пакетики ароматизаторов, чей состав доказывал: при их изготовлении не пострадало ни одно растение, не говоря уж о животных.

— Шоколад возьмите, — подсказала излишне скромно одетая хрупкая девушка, рассматривавшая творог («С курагой», «С изюмом», «С молочнокислыми продуктами» — гласили этикетки), — В нем аж пять процентов натурального какао, но и цена, сами понимаете…

Райс поморщился. На Оникс его привели именно сладости, и блестящие обертки навевали неприятные мысли. Они служили напоминанием о том, что нужно проверять нанимателей прежде, чем браться за перевозку их товаров. Ну или начинать деловой разговор с требования аванса и гарантий.