Карусель памяти - [48]

– Ты помнишь, что сказала Марианна, когда вы закончили курс лечения?

– Нет, – сказала она, хотя прекрасно помнила.

Правда, теперь ей хотелось бы, чтобы она никогда не делилась с Брайаном этими прощальными словами Марианны.

– Она сказала, что…

– Я знаю, что она сказала. – Ванесса снова села на свое место на диване. Откинувшись, закрыла глаза.

«Ты еще не готова к тому, чтобы закончить лечение», – говорила спокойно Марианна, присев на краешек своего большого обтянутого коричневой кожей стула, как делала всегда, когда хотела сказать что-то очень важное. «Со мной все отлично сейчас, – настаивала Ванесса. – Теперь меня ничего не беспокоит. И я могу вступать в отношения, которые прежде доводили меня до сумасшествия». – «Да, ты делаешь хорошие успехи. Но я беспокоюсь, что твои проблемы могут снова возникнуть, когда что-то затронет старые чувства». – «Но я уже разделалась с этими старыми чувствами». – Ванесса чувствовала нетерпение. «Да, – продолжала Марианна. – Но ты не можешь встречаться с людьми, которые нанесли тебе обиду. В твоем случае, Ванесса, это необходимый шаг».

Брайан присел рядом с ней.

– Она сказала, что тебе нужно встретиться…

– Брайан, – Ванесса открыла глаза. – Не сегодня. Пожалуйста. – Она коснулась его щеки. Его лицо окаменело от напряжения. – Прости меня, – сказала она. – Просто сейчас я хочу жить своей собственной жизнью. Жить настоящим.

– Хорошо, Ван. – Он прижался щекой к ее волосам. Она упивалась его запахом, погружая пальцы в мягкость его свитера и пытаясь забыть о них обо всех – о Зэде Паттерсоне, о Клэр Харти, даже о Джей Ти – упорно отодвигаемые воспоминания, похоже, неожиданно приготовились к атаке.

15

Вена

Амелия сидела в постели, опираясь на подушки и читая роман, когда Клэр принесла поднос с томатным супом, половиной сандвича с сыром и тарелкой яблочного пюре. Яркое полуденное солнце играло на розовом стеганом одеяле и белых фланелевых простынях. Амелия выглядела гораздо лучше, чем прошлым вечером, когда она боролась с гриппом. Клэр приехала, чтобы поухаживать за больной, когда у нее был жар, и ее поразила бледность и слабость подруги.

– Не хочешь ли еще воды? – Клэр взяла пустой стакан с ночного столика Амелии.

– Пожалуйста. – Седые темно-серые волосы Амелии были зачесаны назад, открывая лицо, и она уже успела наложить косметику после душа. Она улыбнулась Клэр. – Господи, я и в самом деле могу привыкнуть к тому, что за мной ухаживают.

Клэр отнесла стакан в ванную комнату и начала наполнять его над раковиной. Она поймала свое отражение в зеркале аптечки – усталый взгляд, покрасневшие глаза. Сбоку аптечки висело небольшое круглое увеличивающее зеркало, и она повернула его, чтобы взглянуть на себя поближе, – все, что она увидела, зеленый цвет, заполнявший зеркало целиком.

Она вскрикнула, роняя стакан, и он разбился на тысячу осколков, ударившись о край раковины.

– С тобой все в порядке? – крикнула Амелия из спальни.

Клэр не могла сразу ответить. Она присела на край ванны и закрыла глаза.

– Просто разбила стакан, – крикнула она в ответ. – Извини. Я все уберу. – Но не сделала ни одного движения, ни одной попытки, чтобы встать. Вместо этого она соскользнула с ванны, пока не достала до стены, и облокотилась о прохладный кафель, ожидая, когда пройдет паника.

Что же с ней? Зеркала были везде. И они наполнены чем-то зеленым, а в некоторых случаях – цвета были смазаны и вертелись в зеркале, пока она не отводила глаз, а делала она это почти тотчас же. Видение неизменно сопровождалось сильным, неожиданным и лишающим ее возможности что-либо предпринять Чувством тошноты, подобной той, какая захватила ее как раз сейчас в ванной комнате Амелии.

Прошло несколько минут, прежде чем она почувствовала, что сможет оторваться от ванны. Она завесила маленькое зеркальце банным полотенцем и тщательно собрала крупные осколки стакана, прежде чем уйти.

– Веник в кладовке? – спросила она Амелию, проходя через ее спальню.

– Угу. – Амелия оторвалась от супа. – Мне жаль, что тебе приходится этим заниматься.

– Ничего, в следующий раз буду осторожнее. – Она взяла веник из кладовки и начала заметать стеклянные осколки.

Была суббота, и Джон поехал на уик-энд в Балтимор, чтобы присутствовать на конференции по адаптации инвалидов. Она не поехала, потому что одному из них нужно встретиться с Джилом Клейтоном, чтобы переговорить о семинаре, который он должен проводить на итоговой конференции. Она чувствовала себя странно без Джона, и странно было представить, что он один ведет конференцию. Наблюдая вчера, как он уезжал на джипе, она чувствовала незнакомую ей прежде опустошенность. Однако она не позволит себе предаваться дурному настроению. Она проведет уикэнд спокойно, говорила она сама себе, ведь встреча с Джилом – единственное, что она должна сделать. Но тогда позвонила Амелия, больная и вся в лихорадке. Обычно этого было недостаточно, чтобы довести Амелию до слез, но именно вчера – дата их серебряной свадьбы с Джейком. Будь Джейк жив… Все это, да еще ее болезнь, привело ее в уныние.

Поэтому Клэр пришлось провести с ней ночь. Она выслушала печальные воспоминания Амелии о смерти Джейка. Прошло уже три года, но боль Амелии все еще была жива, и Клэр был непереносим вид ее страданий. Она попыталась уговорить подругу посмотреть старинный фильм со Стивом Мартином, но Амелия настолько погрузилась в прошлое, что не смогла сосредоточиться ни на чем, кроме собственной печали. Клэр позволила ей говорить, пока она не заснула, потом постелила себе постель в комнате для гостей и заснула сама.