Карусель памяти - [31]

– Фотографию?

Дженифер кивнула.

– Комната моего дяди осталась нетронутой, совсем такой же, как когда он жил в нашем доме, и я вспомнила о коробке из-под ботинок в кладовке. Я пошла туда и нашла фотографию, на которой он заснял нас вместе. – Она крепко зажмурила глаза, щеки ее пылали. – Меня чуть не вырвало, когда я ее нашла.

Доказательство. Ванесса почувствовала огромное облегчение. Теперь уж никто не сможет сомневаться в том, что говорит девочка, да и сама она могла больше не сомневаться.

– Где теперь эта фотография?

– Я положила ее назад, хотя думаю, что мне следовало бы сжечь ее. Я не могу показать ее маме. Она скажет, что это я виновата во всем. Я знаю. Она почти не разговаривает со мной, только качает головой. И мой приятель меня бросил. После того, как он перестал звонить, я как будто перестала чувствовать. – Она показала руки в шрамах. – Я сделала это, чтобы проверить, могу ли я хоть что-то чувствовать, и знаете что? Я не чувствовала ничего. Хотя это совершенно неважно. Мне все равно никто не поверит.

– Я тебе верю, – сказала Ванесса. – И я выслушаю тебя. И здесь есть еще другие люди, которые выслушают тебя и поверят, люди, которые учились и знают, как помочь тем, кому пришлось перенести то же, что и тебе. И тут есть группа девочек – и несколько мальчиков тоже, – они твоего возраста и побывали в подобной ситуации, уж они-то поверят тебе, дадут ощущение, что ты не одна такая и что ты совсем не сумасшедшая.

Она еще немного рассказала Дженифер о программе и воспользовалась телефоном смотрового кабинета, чтобы назначить с ней встречу социального работника. Она уже собиралась уйти, когда девочка сказала:

– Я просто не могу говорить об этом с другим доктором.

Ванесса остановилась, держа руку на ручке двери.

– Ну, по крайней мере, дадим ему знать об этом. Намекнем насчет фотографии, когда дело дойдет до того, чтобы связаться со мной, хорошо?

– Хорошо.

Ванесса подошла к столу, чтобы обнять девочку, а потом вышла и двинулась через холл в свой кабинет. Она понимала опасения Дженифер. Она больше уже не принимала на себя каждую частичку детской боли: ведь с ней самой это случилось так давно. И все-таки – она понимала.

И теперь у нее было что предложить Дженифер. До того, как она создала свою подростковую программу, она чувствовала себя беспомощной. Но не сейчас.

На обратном пути в свой кабинет она вспоминала о телефонном звонке, который собиралась сделать Уолтеру Паттерсону. Она уже переговорила с основными членами своей сети и решила, что свяжется с Паттерсоном, пока они будут собирать все истории болезней и статистику, которые можно будет использовать, чтобы получить финансирование. Этот парень Паттерсон, по слухам, очень симпатичный. Терри Руз из Сакраменто слышала, что он особенно любит инновационные программы – программы, которые помогали людям, которым нельзя было помочь другим способом. Это вполне подходит ее детям.

Уже войдя в кабинет, она прикрыла дверь, минуту собиралась с мыслями, а потом набрала номер Паттерсона на Капитолийском Холме. Она даже не услышала гудка, как вдруг кто-то ответил:

– Кабинет Уолтера Паттерсона.

Голос был мужской, что ее удивило: обычно отвечали секретари-женщины.

– Это доктор Ванесса Грэй из детской больницы «Ласистер» в Сиэтле, штат Вашингтон, – сказала она. – Не могу ли я поговорить с сенатором Паттерсоном, пожалуйста.

– Относительно чего?

Ванесса распрямилась на своем стуле.

– Я – руководитель программы для подростков, которые подверглись насилию в детском возрасте. И я узнала, что именно с сенатором Паттерсоном стоит поговорить относительно общей поддержки для программ такого рода.

– Правильно. Не вешайте трубку.

Ванесса слышала, что мужчина спросил кого-то еще в офисе:

– Зэд еще не ушел?

И у нее сжалось сердце.

– Извините. – Она сказала в трубку, но мужчина, должно быть, не держал уже трубку у уха. – Извините! – Она встала, как будто это могло помочь ей усилить голос.

– Да? – Голос снова был на линии.

– Я слышала, что вы сказали «Зэд»?

– Правильно. Это Уолтер Паттерсон. Его называют «Зэд».

Ванесса ничего не сказала. Она просто не могла говорить, даже если бы и захотела.

– Он здесь, – сказал мужчина. – Если вы подождете минуточку, я посмотрю, свободен ли он, чтобы взять трубку.

– Нет, – быстро сказала Ванесса. – Нет. Я перезвоню.

Она повесила трубку с видом человека, избежавшего смертельной опасности. Зэд Паттерсон.

Разве может быть еще один человек с таким именем?

11

Вена

Прошла неделя со времени встречи Клэр с Рэнди и почти три недели со случая на мосту, но ее все еще мучили безотвязные мысли о Марго. Каждый раз, когда она ловила себя на воспоминаниях о той ночи в Харперс Ферри, она пыталась заменить их другими мыслями – о работе, о Джоне или о Сьюзен. Но Марго не отпускала ее.

Она уложила ноктюрн Шопена в конверт и затолкала его в коробку со старыми пластинками в кладовку общей комнаты. Однако как раз вчера, когда она говорила по телефону с клиникой, в ее ушах снова зазвучала музыка ноктюрна. И она не пыталась выбросить ее из головы. Более того, теперь могла совершенно точно спеть ее про себя. Она знала все переливы мелодии и могла предвидеть, в каком месте у нее сожмется сердце. Тут было что-то мистическое. Марго не хотела ее отпускать.