Картотека живых - [6]
— Пускай приведет сюда того типа, — просит Гастон. — У нас тут еще не бывало кинорежиссера.
— Не дурите, — ворчит писарь.
— Да! — восторженно восклицает Пепи. — Вот возьму и приведу, спросите-ка у него о моем папаше. Он даже вспомнил название нашего кино в Уста, честное слово!
И Пепи исчезает за дверью.
В лагере есть не только «волки» и «шакалы», но и «гиены» — охотники до живого мяса. Карльхен первым отправляется на рекогносцировку — нет ли среди новичков смазливого мальчика. Он, правда, уже выяснил путем расспросов, что в Освенциме всех узников моложе восемнадцати лет отправили в газовые камеры. Но Карльхен надеется, что какому-нибудь отцу удалось протащить малолетнего сына через «селекцию»[4]. Опытный хефтлинк, Карльхен знает, какой спрос будет на таких мальчиков, как только «волки» нажрутся досыта. Эй, ты! — наклоняется он над фигуркой, притулившейся на земле, довольно далеко от конторы. — Сколько тебе лет?
Спрошенный слегка выпрямляется и, испуганно замигав, отвечает:
— Двадцать, сударь.
Карльхен смеется. — Меня ты не бойся, дурачок. Тебе же не больше пятнадцати. — Двадцать, — упорствует юноша, и в голосе его слезы. — А вот это мой старший брат, он больной, сударь.
Карльхен бросает беглый взгляд на лежащего человека, лица которого не видно.
— Как тебя зовут? — спрашивает он юношу.
— Берл Качка из Лодзи, сударь.
— Берл? — смеется Карльхен. — Это похоже на перл, а?
Юноша сперва не понимает, что сказал по-немецки капо, потом тоже улыбается…
— Нет, сударь, не перл. Берл значит медведь, медвежонок.
— Claner Bar, ah da schau her, — еще громче хохочет Карльхен, пристально глядя в большие глаза юноши, потом заставляет его подняться и ведет к своему бараку. — А все-таки сдается мне, что я нашел перл. «Неужто мне вправду разрешили уйти с апельплаца? — удивляется Зденек и, прихрамывая, спешит за нетерпеливым санитаром в контору. — Боже мой, хоть бы дали поесть чего-нибудь горячего».
Пепи вталкивает его в дверь, слабые ноги Зденека спотыкаются на ступеньках, и он чуть не падает на пол. Яркий свет слепит Зденеку глаза. В клубах табачного дыма перед ним неожиданно возникают любопытные лица сидящих полукругом людей.
— Шапку долой, когда стоишь перед главным писарем, — рявкает кто-то.
Рука Зденека послушно тянется к грязной, наголо остриженной голове и снимает шапку.
— Спросите-ка его, спросите! — восклицает санитар.
— Что вы тут подняли галдеж?! — хрипит писарь и угрожающе поднимает голову. — Вот выгоню всех отсюда!
Гастон встает и делает успокоительный жест. Покрасневшие глазки писаря следят за ним из-под стальных очков, Эрих молчит. Этот долговязый француз, на котором даже неподогнанная арестантская куртка сидит как-то элегантно, умная голова и пользуется уважением. Гастон один из немногих в лагере, кого писарь несколько опасается.
— Говорят, что вы кинорежиссер? — по-французски спрашивает Гастон и, обойдя стол, останавливается перед новичком, который ниже его на полголовы.
Зденек плохо видит окружающих. Какие-то смеющиеся светлые пятна вместо лиц… — Да… я работал на киностудии, — отвечает он запинаясь. — Это верно… но я еще молод… — Он уже не мог лгать так смело, как соврал санитару. Надежда на горячую еду улетучивалась. — В больших картинах я был только ассистентом… И сам сделал несколько короткометражек.
Санитар не понимает по-французски и, слыша, как бегло говорит Зденек, решает, что новичок подтверждает его, Пепи, слова.
— Вот видите, — торжествует он. — Он знает моего папашу…
Гастон легким движением руки отстранил санитара и спросил так непринужденно, словно разговор шел где-то в кафе: — Демонстрировались ваши фильмы и во Франции, мсье?
Зденек не успел ответить — вмешался писарь. Озлившись, что он не понимает разговора и что ему мешают работать, он накинулся на Пепи:
— Нечего водить сюда своих дохлых мусульман! Для этого у тебя завтра будет лазарет. Вон отсюда, вы оба!
Гастон с вежливым сожалением пожал плечами и вернулся на свое место. Зденек беспомощно и боязливо оглядывается. Только теперь он разглядел большой необструганный стол и деревянный ящик с карточками. Но вдруг в глазах у него опять помутнело, колени ослабли. Он был рад, когда санитар взял его за рукав л потянул к двери.
— Не бойся, — упрямо твердил Пепи, — скажи им, что ты знал моего папашу.
«Для этого он меня и привел, — сообразил Зденек и послушно закивал, как петрушка. — Ну, конечно, знал!»
И вот он уже снова не в светлой конторе, а на апельплаце, и ночь над ним еще холоднее и чернее, чем прежде.
Зденек так смертельно устал и изголодался, что даже не мог съесть три холодные картофелины, которые сунул ему санитар. Вместе с другими заключенными он присел на корточки на сыром шлаке; Зденеку казалось, что он уже не живет, что он погрузился в какую-то полубессознательную дремоту, которая заменяла сон узникам Освенцима.
…В его памяти встали картины освенцимского ада… Из короткой четырехгранной трубы крематория вырываются языки пламени, бросая скачущие блики на узкие окна большой конюшни, где живут заключенные. На голом бетонном полу сидит на корточках тысяча человек, каждый между расставленных колен другого, повернувшись к нему спиной и не имея возможности вытянуться. Одеял нет, вместо одежды — скудное тряпье. Раздается резкая команда:
В книгу вошли произведения современных чешских и словацких прозаиков. Рассказы и отрывки из крупных произведений объединены общей темой борьбы народов Чехословакии против фашизма за национальное и социальное освобождение.В публикуемых произведениях раскрыта освободительная миссия Советской Армии, показан героизм и мужество чехословацких патриотов.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Хорошо известный советским читателям писатель Норберт Фрид, автор переведенных на русский язык книг «Улыбающаяся Гватемала», «Графика Мексики», «Картотека живых» и др., сопровождал труппу чехословацкого кукольного театра, совершившую турне по странам Азии. Об этой поездке он написал интересную книгу, в которой очень непринужденно и остроумно рассказывает о пребывании в Индии, на Цейлоне, в Индонезии и Камбодже, делится своими мыслями о жизни людей, о культуре и истории посещенных стран.
В книге рассказывается о жизни и деятельности великого чешского писателя-интернационалиста Ярослава Гашека, автора знаменитого романа «Похождения бравого солдата Швейка», в период пребывания его в России (1915–1920 гг.). Военнопленный, легионер, политработник Красной Армии, публицист советской печати — таковы основные вехи его пятилетнего пребывания в нашей стране. Книга, основанная на воспоминаниях друзей, родственников писателя, документах, обнаруженных автором в архивах, рассчитана на широкие круги читателей.
Книга представляет собой мемуарный блог о событиях в Советском Союзе 50-х — 60-х годов прошлого века. Заметки из жизни автора проходят на фоне крупных исторических событий тех лет, и, помимо воспоминаний, включают в себя эссе о политике, искусстве, литературе и религии. Читатель встретит здесь также нестандартные размышления и свидетельства очевидцев о Хрущеве, Ленине, Мао Цзедуне, Арсении Тарковском, журналисте Сергее Борзенко и других исторических личностях.
Книга представляет собой воспоминания, написанные выдающимся гитаристом современности. Читатель узнает много интересного о жизни Петра Полухина в Советском Союзе и за рубежом.
В книгу Е. В. Юнгер, известной театральной актрисы, вошли рассказы, повествующие об интереснейших и значительных людях принадлежащих искусству, — А. Блоке, Е. Шварце, Н. Акимове, Л. Колесове и других.
Я не хочу, чтобы моя личность обрастала мифами и домыслами. Поэтому на этой страничке вы можете узнать подробно о том, кто я, где родилась, как выучила английский язык, зачем ездила в Америку, как стала заниматься программированием и наукой и создала Sci-Hub. Эта биография до 2015 года. С тех пор принципиально ничего не изменилось, но я устала печатать. Поэтому биографию после 2015 я добавлю позже.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Алекс фон Берн, потомок древнего германского аристократического рода, является типичным представителем современной немецкой военной беллетристики. Его романы, с одной стороны, изобилуют обстоятельными подробными описаниями места действия, техники, биографий героев, и в то же время завораживают непредсказуемостью сюжетных поворотов и запутанностью интриги.Роман «Колонна Борга» повествует о поисках секретного авиационного завода, где гитлеровцы разрабатывали новый тип бомбардировщика сверхдальнего действия.
Получив короткую передышку от ужаса и безумия Восточного фронта, Свен и его братья по оружию — ветераны из штрафного танкового полка вермахта — прибыли на передислокацию в Гамбург. Но фронтовики быстро обнаружили, что и дома им не обрести желанного покоя. Повсюду рыщут нелюди из СС и гестапо, хватающие инакомыслящих и истязающие их в своих адских застенках… Очередной роман-бестселлер знаменитого писателя-фронтовика С. Хасселя рассказывает о грустной побывке «чужих среди своих» на негостеприимной родине…
Шестидесятые годы двадцатого века. Немецкий журналист Курт Штайнер собирает сведения о женщине-хирурге, служившей в войсках СС. Пытаясь шантажировать этой информацией одного из руководителей неонацистской организации, Штайнер погибает. Расследуя гибель Курта, его жена узнает, что та самая женщина-хирург была последней габсбургской принцессой, которая волею судьбы оказалась в нацистской Германии и попала в концлагерь. Однако благодаря мимолетному знакомству с Отто Скорцени она проходит путь от заключенной до самых верхов эсэсовской иерархии.«Месть Танатоса» — первый роман немецкого журналиста и военного историка Михеля Гавена, принесший ему известность в Германии.
Хруст фюзеляжа, вопросы взволновавшегося экипажа, а потом два приказа командира, отданные спокойным голосом: «Готовьтесь прыгать… Прыгайте»… и штурман, прыгнувший первым, как этого требует инструкция, приземляется на свекольном поле, целым и невредимым… но один. Самолет разбился, все товарищи погибли.Главный герой романа французского писателя и ветерана Второй мировой войны Жюля Руа лейтенант Рипо совершает вынужденный прыжок с парашютом из подбитого самолета, не подозревая как сильно изменит его жизнь этот инцидент.