Картонные стены - [67]
Странно, но если мои родители, вообще-то не любившие людей, кого-то к себе подпускали, этот человек, как правило, проникался к ним самыми теплыми чувствами.
Еще во времена, когда навещала родителей, я иногда сталкивалась с Людмилой Генриховной у лифта.
В одну такую встречу она попросила у меня номер мобильного.
«На всякий случай! Вдруг дом решат снести, а я, кроме вашей семьи, здесь ни с кем не общаюсь», – избегая моего взгляда, пояснила она.
Не могла же эта интеллигентка прямо признаться в том, что ей нужен мой телефон на случай, если вдруг мои тихушники-пьяницы затопят или подожгут квартиру, чтобы она, с ее врожденной порядочностью, могла прежде всего поставить в известность меня!
Звонит мне Людмила Генриховна исключительно по будням и задает вопросы общего характера.
«Как твой малыш? Надеюсь, здоров?»
«Уехала за город? Вот молодец!»
«Как отдохнули? Как встретили Новый год?»
«А у вас тихо… Татьяна Ивановна, как ты знаешь, тоже уехала за город…»
Нет, не знаю.
Но в долгих многозначительных паузах, разбавленных мяуканьем ее бесчисленных котов, я слышу: «А мать-то квартиру не сдает. Мало ли, как у тебя жизнь повернется».
Как бы ни повернулась, я туда не вернусь.
Я никогда не видела ни одного из мужчин моей матери: будучи аморальной эгоисткой, она все же соблюдает кое-какие принципы.
В каком бы состоянии мать ни находилась, она никогда, ни в какой форме, не упоминала о них при мне. Эта тема, огромный ноющий нерв-удав, принадлежала двоим: ей и отцу. Тряпичный человечек ее еще и выгораживал – когда подолгу отсутствовала, он, как в тот раз с похоронами, на ходу придумывал для нее плохо скроенные оправдания: мол, у подруги с работы серьезные проблемы, поэтому мать «зависла» у нее на пару-тройку дней. Или: одноклассница из-за границы приехала, захотела повидаться, а живет страшно далеко…
Лет в тринадцать я запретила ему врать, заявив, что мне начхать на то, где находится моя мать.
Примерно тогда же я научилась готовить и стирать сначала свои, потом отцовы вещи, и так же часто, как она, стала мыть в нашем доме пол.
В свои шестнадцать я только и думала о том, как бы поскорее от них смыться.
Но как только передо мной замаячили реальные шансы для побега: у меня стали появляться не слишком в меня влюбленные, но вполне конкретные ухажеры постарше со свободными, доставшимися в наследство от бабушек-дедушек хатами, или же когда одна из моих проходных приятельниц стала настойчиво зазывать меня с ней в Италию, за компанию поработать официанткой, мне стало нестерпимо жаль тряпичного человечка, и я вдруг не захотела оставлять его с матерью наедине.
Потом был институт, где я не нашла себя ни в выбранной специальности менеджера по туризму (на моем поступлении в тот второсортный вуз настаивала мать, там работала ее пьющая приятельница, пропихнувшая меня на «бюджет»), ни в коллективе бесшабашных однокурсников.
И вот он, мой первый в жизни поступок!
Я шла по городу.
Как обычно, погруженная в свои думы.
Мой взгляд случайно наткнулся на объявление о наборе девушек на работу.
Яркий постер с гуттаперчевой блондой, извивающейся на шесте, висел на входных дверях расположенного на одной из центральных улиц Москвы ночного клуба для мужчин.
Сейчас не вспомню, куда и зачем я шла в этот день, зато прекрасно помню, о чем думала до того, как мои глаза заметили яркое, изменившее всю мою жизнь пятно.
В то время, по совету отца, я читала «Доктора Живаго», и накануне, перед сном, проглотила ту часть, в которой измученный войной доктор был захвачен в плен и жил в банде атамана Ливерия.
Ха! Наш прораб Ливреев вполне мог быть бы таким атаманом. По типажу (по крайней мере, так я себе представляла Ливерия, читая книгу) они чем-то неуловимо похожи.
Подрасплескал наш прораб былые дерзость и силу, пробухал свои горячие идеи, разменяв их на мелкое и суетное – сытое пузо и баб.
Я шла по заснеженному городу и думала о том, что, наверное, ничего не может быть в жизни страшнее природной стихии (в том месте романа была описана лютая зима), озлобленных до самой крайней степени, голодных людей, беспросветности и отсутствия жизненных ориентиров.
Перед глазами встала сцена, где один из членов банды, тронувшийся умом Памфил, вырубает топором свою семью. Мне стало так жутко, что горло сдавил ком.
На пешеходном переходе стояли дети, школьники лет семи-восьми. Один тащил другого через проезжую часть на санках и не успел – светофор загорелся красным.
Тот мальчик, что вез санки, заметался посреди дороги со своим маленьким, напуганным, от страха привставшим и вцепившимся в ручки санок пассажиром. На их счастье, водители машин отреагировали адекватно: сигналили и раздраженно ждали, пока дети поймут, что их пропускают, и доберутся до тротуара.
И я снова стала думать о том, что ничего не может быть в жизни страшнее нелепой, случайной смерти, особенно смерти ребенка.
Мои мысли в тот период времени (да и вообще, как мне кажется, почти всегда с тех пор, как я научилась не только принимать, но и обрабатывать поступающую извне информацию) были по большей части именно такими: мрачными и тревожными, крутившими в моем воображении истории с плохим концом.
Варвара Сергеевна Самоварова – красавица с ноябрьским снегом в волосах, богиня кошек и голубей – списанный из органов следователь. В недавнем прошлом Самоварова пережила профессиональное поражение, стоившее ей успешной карьеры в полиции и закончившееся для нее тяжелой болезнью. В процессе долгого выздоровления к Варваре Сергеевне приходит необычный дар – через свои сны она способна нащупывать ниточки для раскрытия, казалось бы, безнадежных преступлений. Два города – Москва и Санкт-Петербург. Две женщины, не знающие друг друга, но крепко связанные одним загадочным убийством.
В едва наладившуюся жизнь Самоваровой, полюбившейся читателю по роману «Черная сирень», стремительно врывается хаос. Пожар, мешки под дверью, набитые зловонным мусором, странные письма… Продираясь сквозь неверную, скрывающую неприглядную для совести правду память, Варвара Сергеевна пытается разобраться, кто же так хладнокровно и последовательно разрушает ее жизнь. В основе сюжета лежат реальные события. Имена героев, детали и время в романе изменены. Содержит нецензурную брань.
Какую цену вы готовы заплатить за счастье? И что для вас означает это понятие: привычный набор муж/дети/достаток? Или обжигающую страсть? И как жить после того, как пожар чувств потухнет? Героини романа Полины Елизаровой «Бабы» невероятным образом связаны между собой не только общностью женских судеб, но и чувствами – раскрывшимися и потаенными, забытыми и жгучими до слез. Но слез их мы не видим, а, захваченные необычным сюжетом, наблюдаем малейшие движения души, вместе с ними видим пророческие сны и явственно слышим их негромкие голоса.
Трем главным героиням, которых зовут Вера, Надежда и Любовь, немного за сорок. В декорациях современной Москвы они беседуют о любви, ушедшей молодости, сексе, выросших детях, виртуальной реальности и о многом другом – о том, чем живут наши современницы. Их объединяют не только «не проговоренные» с близкими, типичные для нашего века проблемы, но и странная любовь к набирающему в городе популярность аргентинскому танго.
«Конец Желтого Дива» — продолжение популярной книги Худайберды Тухтабаева «Волшебная шапка», удостоенного за эту повесть, напечатанную на многих языках народов братских республик и зарубежных стран, Премии Ленинского комсомола Узбекистана.Герой романа — смышленый озорной паренек — уже вырос и служит в милиции, вместе со своими старшими товарищами участвуя в сложных, порою опасных операциях против жуликов, хапуг, не желающих жить по законам нашего общества.
У инкассатора Сергея Костикова появляется чудесная способность «оживлять» пластилиновые фигурки размером с мизинец, которые он лепит своими руками. С этих пор все свободное время скульптор посвящает созданию новых миниатюрных живчиков и наблюдению за их жизнью. Но не напрасно его профессия считается опасной – инкассаторский маршрут Сергея подвергаются нападению. Похищены ценности, есть жертвы… Чтобы доказать непричастность к преступлению, скульптор прибегает к помощи живчиков.
Увлекательная мистико-детективная повесть для вдумчивого чтения в которотких поездках за бессмертием…
Подколзин И.В. Год черной собаки: Приключенческо-фантастический роман. / Худож. М. Лисогорский. М. Молодая гвардия. 1987. — (Библиотека советской фантастики). — 300 стр., 90 коп.,100 000 экз.Герои романа — врач, детектив и физик - отправляются на поиски документов, в которых содержатся сведения об открытиях в области энергетики и генной инженерии. После ряда приключений они находят материалы и аппаратуру и убеждаются в действительности изобретений. Понимая, что в капиталистическом мире эти открытия могут быть использованы во вред человечеству, после размышлений и колебаний они решают передать их в ЮНЕСКО.
Павел Амнуэль — писатель, чье творчество удивительно многогранно и многообразно. Однако в каком бы жанре — философской ли притчи, «научной» ли в старом, строгом смысле этого слова фантастики или фантастики психологической — не были написаны его произведения, неизменно в них одно: все они, традиционные и каноничные, вызывают в памяти лучшие образцы времен «золотого века» научной фантастики — но при этом совершенно самостоятельны.Строгость жанра здесь идет не во вред, а только на пользу сюжету — и только усиливает его увлекательность!Не верите?Прочитайте — и убедитесь сами!
Мак Рейнольдc (Даллас Мак-Корд Рейнольдc) наград не получал, титула Великого мастера фантастики не удостаивался. Зато практически каждое его произведение вызывало поистине бурные скандалы. Зато именно он придумал уникальную ООП – Организацию Объединенных Планет. Планет с самыми невозможными и невероятными политическими, социальными и культурными системами, пребывающих в весьма хрупком равновесии.Когда же это равновесие нарушается (или грозит нарушиться) – начинается работа тайных агентов ООП!..Перед вами – увлекательные детективы далекого будущего.Вы сомневаетесь?Прочитайте – и проверьте сами!..