Картонные стены - [19]
Нормально заснуть уже не смогла.
Одна часть меня проваливалась в сон, а другая издевательски тащила в далекие воспоминания…
…Мать нежно, но настойчиво теребила мое плечо.
В комнате было темно-темно, а сквозь щель в двери проникал желтый свет из коридора.
Мать, как добрая волшебница или умелый психолог, не включала свет в моей комнате, знала, что со мной в эти минуты нельзя нахрапом, а можно только по-хорошему.
Уцепившись за одеяло, как умирающий цепляется за последние секунды жизни, я зарывала голову в подушку и, елозя по простыне животом, норовила спрятаться в ласковом тепле и темноте постели.
И тогда мать начинала мурлыкать какую-нибудь песенку, ею же придуманную.
Рифмы в ней почти не было, а смысл был всегда одинаков: скоро-скоро придет новый день, он уже в пути, дню не терпится встретиться и познакомиться со мной, чтобы рассказать о своих чудесах.
Продолжая петь, она мягко отбирала у меня одеяло, брала под мышки, сажала на кровать и засовывала мои руки и ноги в заготовленную заранее, лежавшую рядом на стуле одежду. Одежда была неприветливой, колючей. Особенно толстенный синий шерстяной свитер с вышитым на нем красным медвежонком, который мать заготавливала для меня в холода.
Мать брала меня, едва стоявшую на ногах, за руку, отводила в ванную, помогала умыться.
В валенки я залезала уже сама. Валенки я почему-то любила. Шубка, шапка, шарф – все было застегнуто и затянуто на мне туго-туго.
Мы выходили в зиму.
Санки, ждавшие нас под лестницей в подъезде, недовольно гремели, то и дело ударяясь о своих сородичей, оставленных здесь на ночь другими родителями.
В санках я, часто вздрагивая и просыпаясь, чтобы взглядом поймать материну спину, жесткую, мохнатую, то ли лисью, то ли волчью, или барашковую, в потертых мелких кудряшках, продолжала дремать.
Иногда санки, застревая в снегу, останавливались, и мать, уже без песни, но все так же продолжая говорить то ли с санками, то ли со мной ласковым мурлыкающим голосом, аккуратно выправляла их, и мы неслись дальше.
И вот она, наша последняя мучительно-необратимая остановка.
Здесь было шумно, ярко, тревожно.
У одного из подъездов детского сада мать тормозила, хватала меня и ставила на снег, одной рукой прижимая к себе, а другой ставя на попа наши санки.
Наверное, ей было очень тяжело…
Она была невысокой и худенькой.
Распахивалась входная дверь, и я попадала в душный, успевший пропахнуть чужими мамами, их кашами, духами, потом, шапками и шубами детсадовский подъезд.
Несмотря на духоту, я ощущала дикий холод, он пронизывал намного жестче, чем злой и колючий уличный ветер, ведь там, вовне, меня закрывала от него мама.
Нас встречала одна из двух воспитательниц, лица и голоса которых давно стерлись из моей памяти.
Мать, стараясь говорить максимально дружелюбно, так, как в силу своего характера никогда ни с кем больше не говорила, почти всегда просила кого-то из них быть со мной внимательнее.
Каждый раз, когда она выпускала мою руку из своей руки, мне казалось, что я этого не вынесу, не переживу, что как только она отвернется и, уже не оборачиваясь, уйдет обратно в темноту и снег, я перестану существовать, лопну, как воздушный шарик на стене, превращусь в безжизненную массу, прикрытую черной беличьей шубкой и клетчатым шарфом.
Но всякий раз я выживала и, с недоверием вложив свою ладошку в сухую и жесткую руку воспитательницы, шла с ней в тесную душную раздевалку.
Бумажная белочка в кружочке, наклеенная на мой шкафчик, немного успокаивала. Я была уверена в том, что где-то, быть может, в другом, теплом и справедливом мире, эта белочка дружит с моей мамой.
Еще запомнился тихий час.
Зажмуришь глаза – а там космос, в пустоте и темноте которого бесчисленное количество крошечных золотых звездочек, похожих на рассыпанное на черном покрывале пшено. А если прижать руки к глазам и потереть их, космос оживал, смещался, дрожал, но никогда не позволял увидеть хоть что-нибудь еще. Опасаясь наткнуться на строгий взгляд воспитательницы, которая время от времени прохаживалась по рядам из раскладушек и проверяла, все ли спят, я убирала с глаз руки и открывала глаза. Голова слегка кружилась, а космос исчезал. Я снова проделывала этот трюк – и космос возвращался. Это стало моей тайной, моим собственным измерением.
В тихий час я никогда не засыпала по-настоящему. Просто лежала и думала о маме.
Даже не обладая понятной для моего возраста информацией, уже тогда я ощущала: что-то в нашем доме не так. Не так, как у Витьки, не так, как у Кати, в корне не так! Но никогда мне не приходило в голову, что «не так» именно с ней, с моей мамой. О таком я и думать не смела… Мне представлялись какие-то, как в сказках, злые колдуны, воздействовавшие на маму против ее воли.
До сих пор не могу понять, как все это в ней уживалось: безграничная нежность и любовь ко мне и то, что она уже тогда (как я позже поняла) вытворяла с нами, со мной и с отцом…
Ладно. Пора будить и кормить Тоху, а потом бежать к своим, на стройку.
Дел, как обычно, до хрена, а голова трещит и подкруживается. Я же еще, на кой-то черт, курила вчера за компанию с Жанкой. В голове почти что космос, только гаденький и похмельный, хотя и выпила-то всего полтора бокала.
Варвара Сергеевна Самоварова – красавица с ноябрьским снегом в волосах, богиня кошек и голубей – списанный из органов следователь. В недавнем прошлом Самоварова пережила профессиональное поражение, стоившее ей успешной карьеры в полиции и закончившееся для нее тяжелой болезнью. В процессе долгого выздоровления к Варваре Сергеевне приходит необычный дар – через свои сны она способна нащупывать ниточки для раскрытия, казалось бы, безнадежных преступлений. Два города – Москва и Санкт-Петербург. Две женщины, не знающие друг друга, но крепко связанные одним загадочным убийством.
В едва наладившуюся жизнь Самоваровой, полюбившейся читателю по роману «Черная сирень», стремительно врывается хаос. Пожар, мешки под дверью, набитые зловонным мусором, странные письма… Продираясь сквозь неверную, скрывающую неприглядную для совести правду память, Варвара Сергеевна пытается разобраться, кто же так хладнокровно и последовательно разрушает ее жизнь. В основе сюжета лежат реальные события. Имена героев, детали и время в романе изменены. Содержит нецензурную брань.
Какую цену вы готовы заплатить за счастье? И что для вас означает это понятие: привычный набор муж/дети/достаток? Или обжигающую страсть? И как жить после того, как пожар чувств потухнет? Героини романа Полины Елизаровой «Бабы» невероятным образом связаны между собой не только общностью женских судеб, но и чувствами – раскрывшимися и потаенными, забытыми и жгучими до слез. Но слез их мы не видим, а, захваченные необычным сюжетом, наблюдаем малейшие движения души, вместе с ними видим пророческие сны и явственно слышим их негромкие голоса.
Трем главным героиням, которых зовут Вера, Надежда и Любовь, немного за сорок. В декорациях современной Москвы они беседуют о любви, ушедшей молодости, сексе, выросших детях, виртуальной реальности и о многом другом – о том, чем живут наши современницы. Их объединяют не только «не проговоренные» с близкими, типичные для нашего века проблемы, но и странная любовь к набирающему в городе популярность аргентинскому танго.
Джай живет в басти – в индийских трущобах безымянного города – с родителями и сестрой. Их жизнь окутана бесконечным смогом, нищетой и трудностями, но Джай не унывает и, как любой мальчишка, всегда успевает найти приключения. Когда в басти начинают таинственно пропадать дети, Джай с друзьями решают провести собственное расследование – ведь полиция бездействует, а он видел так много фильмов про детективов, что лучше него с этим делом не справиться никому. Джай, Пари и Фаиз опрашивают свидетелей, бегают по базару и строят догадки.
Сможешь ли ты отличить правду от лжи? Джун не верила в легенды Корнуолла, пока не решила приехать в поместье своего дяди, чтобы провести последний учебный год в Англии. Теперь ей предстоит не только побывать в великолепном особняке, хранящем множество секретов, но и впервые увидеть своих кузенов Блейка и Престона, каждый из которых пленяет ее необъяснимым очарованием. Но, кажется, они скрывают от Джун какую-то сокровенную тайну. И пока неподвластные ей чувства к обоим нарастают, неведомая магическая сила окутывает ее.
Спокойной жизни конец — в Город едет делегация инквизиторов. Они ищут опасную преступницу, и местные ведьмы должны помочь. Кристина идет по следу, но все четче понимает: в деле куда больше загадок, чем кажется на первый взгляд. Магические аномалии в буквальном смысле хватают за ноги, мотивы преступницы невозможно понять, а глава делегации что-то скрывает. И, кажется, не он один…
Сложно быть помощницей оборотня в Тридесятом лесу. Нужно и снадобья сварить, и Лешего навестить, и блинов у Яги поесть… А уж если отправят на тихую речушку в гости к миролюбивым русалкам — тогда вообще держись!
В Санкт-Петербурге орудует банда Васьки-Зубило: грабежи, насилие, рэкет. И вдруг загадочный мститель-одиночка легким движением руки обезвреживает головорезов одного за другим…
Далекое будущее. На Земле, ставшей центром звездной метрополии, долгие годы за власть и влияние борются Космическая Гвардия и могущественный Торговый Союз. Одна неразрешенная загадка — и вооруженный конфликт между противниками неизбежен. И тогда в смертельную игру вступает Роман Валенса — звездный детектив. Сможет ли он разгадать тайну планеты Майн-5 и предотвратить гибель десятков миллионов людей?