Картонки Минервы. Заметки на спичечных коробках - [41]

Шрифт
Интервал

Итак, вы тратите деньги, чтобы купить программу с чрезвычайно богатыми возможностями, потом тратите еще деньги, чтобы купить журнал, который учит вас, как избавиться от части этих возможностей (и еще деньги в смысле упущенной выгоды — за время, потраченное на то, чтобы сделать это корректным образом).

Это чудесно, когда у тебя в распоряжении изобилие информации, — но в какой-то момент приходится научиться ее сортировать, чтобы не позволить ей себя захлестнуть. Нужно сначала научиться пользоваться информацией, а потом — пользоваться ею с умеренностью. Безусловно, это станет одной из проблем образования в наступающем веке. А искусство децимации[137] станет одной из отраслей теоретической философии и морали.

1994

Mac vs DOS[138]

Нигде еще не нашла отражения та новая религиозная война, которая подспудно преображает современный мир.

Дело в том, что отныне мир делится на пользователей компьютеров «Макинтош» и пользователей компьютеров, совместимых с операционной системой MS-DOS. И, по моему глубокому убеждению, «Макинтош» — это католичество, а DOS — протестантство. Более того, «Макинтош» — это католичество времен Контрреформации, следующее принятой иезуитами программе воспитания «Ratio Studiorum»[139]. Он дружелюбен, щедр, сговорчив и указывает верующему шаг за шагом, что нужно делать, чтобы достичь если уж не Царствия Небесного, так момента окончательной печати документа. Это как катехизис — суть Откровения объяснена доходчивыми словами и яркими картинками.

DOS — это протестантство кальвинистского толка. Оставляет свободу в толковании Писания, требует личных и выстраданных решений, навязывает изощренную герменевтику и считает само собой разумеющимся, что спасение приготовлено не для каждого. Чтобы заставить систему работать, нужно самому интерпретировать программу: далекий от барочного единения прихожан, пользователь остается наедине со своими мучительными внутренними сомнениями.

Мне возразят, что с приходом Windows мир DOS'a приблизился к контрреформатской терпимости «Макинтоша». Действительно, Windows представляет собой схизму наподобие англиканства: пышные церемонии в соборе, но возможность незамедлительно вернуться в DOS и внести фундаментальные изменения, необходимые для принятия неожиданных решений. В конце концов, рукополагать в священники стали и женщин, и геев.

Само собой, католицизм и протестантство двух операционных систем не имеет никакого отношения к культурной и религиозной позиции их пользователей. Однажды я обнаружил, что суровый и непреклонный Фортини[140] пользуется «Макинтошем», кто бы мог подумать. Но возникает вопрос: не принесет ли в отдаленном будущем использование той или иной системы глубокие внутренние изменения? Можно ли было работать в DOS'e и поддерживать Вандейский мятеж? И наоборот, писал бы Селин в Word, WordPerfect или WordStar? Мог ли бы Декарт программировать на Паскале?

Но разве не машинный язык определяет с самого основания участь обеих операционных систем или, если угодно, сред? Ну, это материя ветхозаветная, талмудическая и каббалистическая. Ох уж, вечно это еврейское лобби…

1994

Примечание 1999 года: Эта заметка была написана шесть лет назад. С того времени кое-что изменилось. Новые релизы Windows 95 и 98, несомненно, сделали ее католичеством времен Тридентского собора — вместе с «Макинтошами». Роль протестантства перешла к Linux. Но оппозиция остается в силе.

Ночь греха

Любой, кто начинает пользоваться Интернетом, чуть ли не сразу находит «Плейбой» и «Пентхауз». Но, единожды прогулявшись туда и запросив на полный разворот обнаженную натуру «заек» за последние два или три месяца, люди прекращают это, потому что, как бы ни был велик экран, каким бы замечательным ни было разрешение, все же гораздо удобнее и приятнее купить журнал в ближайшем киоске. Но друзья все время рассказывают, что натолкнулись там-то и там-то на совершенно невообразимые картинки, и тебе тоже хочется попробовать, просто чтобы доказать, что и ты умеешь путешествовать по Интернету.

Позапрошлой ночью, устав лазать по спискам литературы о метафоре, программам для создания гипертекстуальных историй и «Критике чистого разума» в старом английском переводе, созданном до закона об авторских правах, я вызвал WEB Crawler и запросил «секс». Обозначилось 2088 адресов, открылось только 100. Анархия, которая царит в Интернете, приводит к тому, что никогда не знаешь, какие адреса интересные, а какие — мура. Я прочитывал одно за другим многообещающие названия вроде «Сады наслаждения», «Рентген для взрослых», «У-у-у-у, голые бабы!», «Богини секса из Западного полушария», но мне все время обещали самые лакомые картинки только в том случае, если я зарегистрируюсь И оплачу просмотр.

Кликал я, кликал и добрался до „Kramer's Korner — Erotica“, откуда был доступ к сайтам «Супермодели», «Самые горячие связи», опять-таки к «Пентхаузу» и «Плейбою». не говоря уже о «Детках в сети». Я направился в „Супермодели», где оный синьор Крамер поместил фото (в одежде) и информацию о моделях, которые ему нравятся. Я пошел на Синди Кроуфорд и узнал о ней все, но с таким же успехом мог купить журнал «Христианская семья».


Еще от автора Умберто Эко
Маятник Фуко

Умберто Эко (род. в 1932) — один из крупнейших писателей современной Италии. Знаменитый ученый-медиевист, специалист по массовой культуре, профессор Эко известен российскому читателю прежде всего как автор романа «Имя розы» (1980).«Маятник Фуко» — второй крупный роман писателя; изданный в 1988 году, он был переведен на многие языки и сразу же стал одним из центров притяжения мировой читательской аудитории. Блестящий пародийный анализ культурно-исторической сумятицы современного интеллигентного сознания, предупреждение об опасностях умственной неаккуратности, порождающей чудовищ, от которых лишь шаг к фашистскому «сперва — сознаю, а затем — и действую», делают книгу не только интеллектуально занимательной, но и, безусловно, актуальной.На русском языке в полном объеме «Маятник Фуко» издается впервые.


Имя розы

Умберто Эко (р. 1932) – один из крупнейших писателей современной Италии. Знаменитый ученый-медиевист, семиотик, специалист по массовой культуре, профессор Эко в 1980 году опубликовал свой первый роман – «Имя розы», принесший ему всемирную литературную известность.Действие романа разворачивается в средневековом монастыре, где его героям предстоит решить множество философских вопросов и, путем логических умозаключений, раскрыть произошедшее убийство.


Оно

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Баудолино

Последний роман Умберто Эко стал одной из самых читаемых книг на планете. В нем соединилось все, что знакомо читателям по прежним творениям автора: увлекательность «Имени розы», фантастичность «Маятника Фуко», изысканность стиля «Острова накануне». Крестьянский мальчик Баудолино — уроженец тех же мест, что и сам Эко, — волей случая становится приемным сыном Фридриха Барбароссы. Это кладет начало самым неожиданным происшествиям, тем более, что Баудолино обладает одним загадочным свойством: любая его выдумка воспринимается людьми как чистейшая правда…Умберто Эко (р.


История красоты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пражское кладбище

Действие романа «Пражское кладбище» разворачивается почти целиком во Франции, но последствия этой интриги трагически поразят потом целый мир. В центре событий довольно скоро окажется Россия, где в 1905 году была впервые напечатана знаменитая литературная подделка «Протоколы сионских мудрецов». В романе документально рассказано, чьими усилиями эта подделка была создана. Главный герой очень гадок, а все, что происходит с ним, и ужасно, и интересно. Автор, строя сюжет в духе Александра Дюма, протаскивает затаившего дыхание читателя по зловонным парижским клоакам и по бандитским притонам, вербует героя в гарибальдийское войско, заставляет его шпионить на все разведки и контрразведки мира, в том числе и на русскую охранку, укрощать истеричек из клиники доктора Шарко, распивать пиво с Зигмундом Фрейдом, форсить бок о бок со Свободой на баррикадах и даже участвовать в сатанинской мессе.


Рекомендуем почитать
Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период

В представленной монографии рассматривается история национальной политики самодержавия в конце XIX столетия. Изучается система государственных учреждений империи, занимающихся управлением окраинами, методы и формы управления, система гражданских и военных властей, задействованных в управлении чеченским народом. Особенности национальной политики самодержавия исследуются на широком общеисторическом фоне с учетом факторов поствоенной идеологии, внешнеполитической коньюктуры и стремления коренного населения Кавказа к национальному самовыражению в условиях этнического многообразия империи и рыночной модернизации страны. Книга предназначена для широкого круга читателей.


Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени

Одну из самых ярких метафор формирования современного западного общества предложил классик социологии Норберт Элиас: он писал об «укрощении» дворянства королевским двором – институцией, сформировавшей сложную систему социальной кодификации, включая определенную манеру поведения. Благодаря дрессуре, которой подвергался европейский человек Нового времени, хорошие манеры впоследствии стали восприниматься как нечто естественное. Метафора Элиаса всплывает всякий раз, когда речь заходит о текстах, в которых фиксируются нормативные модели поведения, будь то учебники хороших манер или книги о домоводстве: все они представляют собой попытку укротить обыденную жизнь, унифицировать и систематизировать часто не связанные друг с другом практики.


Нестандарт. Забытые эксперименты в советской культуре

Академический консенсус гласит, что внедренный в 1930-е годы соцреализм свел на нет те смелые формальные эксперименты, которые отличали советскую авангардную эстетику. Представленный сборник предлагает усложнить, скорректировать или, возможно, даже переписать этот главенствующий нарратив с помощью своего рода археологических изысканий в сферах музыки, кинематографа, театра и литературы. Вместо того чтобы сосредотачиваться на господствующих тенденциях, авторы книги обращаются к работе малоизвестных аутсайдеров, творчество которых умышленно или по воле случая отклонялось от доминантного художественного метода.


Киномысль русского зарубежья (1918–1931)

Культура русского зарубежья начала XX века – особый феномен, порожденный исключительными историческими обстоятельствами и  до сих пор недостаточно изученный. В  частности, одна из частей его наследия – киномысль эмиграции – плохо знакома современному читателю из-за труднодоступности многих эмигрантских периодических изданий 1920-х годов. Сборник, составленный известным историком кино Рашитом Янгировым, призван заполнить лакуну и ввести это культурное явление в контекст актуальной гуманитарной науки. В книгу вошли публикации русских кинокритиков, писателей, актеров, философов, музы кантов и художников 1918-1930 годов с размышлениями о специфике киноискусства, его социальной роли и перспективах, о мировом, советском и эмигрантском кино.


Ренуар

Книга рассказывает о знаменитом французском художнике-импрессионисте Огюсте Ренуаре (1841–1919). Она написана современником живописца, близко знавшим его в течение двух десятилетий. Торговец картинами, коллекционер, тонкий ценитель искусства, Амбруаз Воллар (1865–1939) в своих мемуарах о Ренуаре использовал форму записи непосредственных впечатлений от встреч и разговоров с ним. Перед читателем предстает живой образ художника, с его взглядами на искусство, литературу, политику, поражающими своей глубиной, остроумием, а подчас и парадоксальностью. Книга богато иллюстрирована. Рассчитана на широкий круг читателей.


Валькирии. Женщины в мире викингов

Валькирии… Загадочные существа скандинавской культуры. Мифы викингов о них пытаются возвысить трагедию войны – сделать боль и страдание героическими подвигами. Переплетение реалий земного и загробного мира, древние легенды, сила духа прекрасных воительниц и их личные истории не одно столетие заставляют ученых задуматься о том, кто же такие валькирии и существовали они на самом деле? Опираясь на новейшие исторические, археологические свидетельства и древние захватывающие тексты, автор пытается примирить легенды о чудовищных матерях и ужасающих девах-воительницах с повседневной жизнью этих женщин, показывая их в детские, юные, зрелые годы и на пороге смерти. Джоанна Катрин Фридриксдоттир училась в университетах Рейкьявика и Брайтона, прежде чем получить докторскую степень по средневековой литературе в Оксфордском университете в 2010 году.