Картины Парижа. Том I - [83]
Нация действительно обязана платить долги, сделанные у нее на глазах и ради ее неотложных нужд. Она встретила указ о займе без возражений, а молчание равносильно согласию и имеет ту же силу. Таким образом, класс богатых людей всегда должен способствовать оплате квитанций рантье, давших взаймы не столько тому или иному государю, сколько процветающему государству и национальной казне. Нельзя заставить монарха отказаться от принятых им на себя обязательств; он заключил договор со своими подданными и связан данными им обещаниями так же точно, как связан ими его преемник. А не должны ли клятвы королей — существ, столь нуждающихся в людском уважении, — быть самыми нерушимыми изо всех клятв? Таково мое скромное мнение, но я не рантье!
Безусловно полезно применять незыблемые правила морали к изменчивым государственным порядкам, так как государства от этого только выигрывают. Вероятно, меня сочтут за мечтателя, ибо говорят, что государствам мораль чужда; на это я смело отвечу: тем хуже для них!
131. Орга́ны
Церковные органы должны вызывать у молящихся подъем благочестия, а не мирскую радость. Это слова не мои. Они были сказаны на Кёльнском соборе 1536 года. Органы должны исполнять одни только духовные напевы — постановлено Аугсбургским собором 1548 года. Во время поднятия святых даров вплоть до Agnus Dei>{228}органы играть не должны. Последнее меня немного сердит, но просмотрите решения Трирского собора 1549 года.
Все изменилось к тому дню, когда я пишу. Теперь играют во время поднятия святых даров — легкие арии и сарабанды, а за вечерней, во время Te Deum>{229} — менуэты, романсы и ригодоны. Где же изумительный Дакен>{230}, восхищавший меня столько раз? Он умер в 1772 году, а с ним вместе умер и орган. Но его тень витает порой над головой Купрена>{231}.
Глубоко заблуждаются те, кто считает, что на органе можно исполнять только легкие пассажи. Отсутствие талантов и прилежания привело к тому, что пение взяло верх над органом и что он утратил свойственный ему характер величия, подобающего храму. Даже рождественские псалмы, которые Дакен умел так искусно варьировать, теперь до такой степени изуродованы, что стали напоминать грубые уличные песенки; они утратили даже свои мелодии.
Орган — это царь инструментов; он их всех вмещает в себе. Клико — единственный действительно превосходный мастер — значительно усовершенствовал эту удивительную машину. Проба изготовленного им органа в Сен-Сюльписе в текущем, 1781 году воскресила у меня в памяти случай, имевший место раньше при подобных же обстоятельствах в парижской Сент-Шапель. Дакен был приглашен экспертом; семидесятилетний музыкант делал на этом органе положительные чудеса. Все присутствовавшие говорили, что его гений никогда еще не достигал такой мощи… что пальцы его подвижны, как у двадцатилетнего юноши. Это была песнь умирающего лебедя: три месяца спустя Дакен сошел в могилу.
Нам известны три случая из жизни этого великого артиста; они кажутся мало вероятными, а между тем вполне достоверны. Этот прирожденный музыкант восьмилетним мальчиком сочинил мотет>{232} для большого хора и симфонического оркестра. Ребенка пришлось поставить на стол, чтобы он мог отбивать такт. Слушателей набралась целая толпа, и по окончании симфонии гениального мальчика чуть не задушили в объятиях.
Во время службы в рождественский сочельник Дакен так изумительно воспроизвел на органе пенье соловья (причем это добавление нисколько не изменило соответствующего стиха), что все присутствующие были поражены. Ктитор послал привратника и церковных сторожей на поиски соловья, который, как предполагали, залетел под церковный купол. Но его, разумеется, не нашли. Соловьем был сам Дакен!
Когда орган церкви Сен-Поль был взят для починки, остался только позитив, то есть очень маленький дополнительный органчик; трубы и педали отсутствовали, осталась только одна клавиатура; каркас большого органа был совершенно дуст. Тем не менее в канун дня святого Петра Дакен сыграл на нем Te Deum. По случаю праздника слушателей набралось больше обыкновенного, и никто не заметил, что в органе не хватает стольких частей. Все побочные голоса, казалось, были налицо, и было ясно слышно, как звучал голос флейты, которой в действительности не было на месте! Между присутствовавшими в церкви инструментальными мастерами поднялся спор. Вы все-таки оставили педаль, — говорили, обращаясь к Клико. — Не оставлял я, клянусь вам! — Быть не может! Не верю! Состоялось пари. По окончании Te Deum поднимаются на хоры, осматривают, обыскивают орган и не находят ничего, кроме изумительного человека, которому удалось ввести в обман даже самих мастеров!
Когда орган был окончательно исправлен и пополнен басовыми трубами, в газетах объявили о предстоящем праздновании дня святого Павла. Мы были в церкви среди присутствующих. Надо сказать — народу было так много, что нельзя было шелохнуться. Хоры, середина церкви, боковые приделы, обе ризницы, лестница, ведущая к органу, все проходы, паперть — все было переполнено. Кареты занимали всю улицу Сент-Антуан вплоть до монастыря целестинцев. В этот день Дакен, который никогда, кажется, не был так вдохновен, так велик, вложил такую мощь в исполнение
