Картины Италии - [12]
Итальянский прост и приятен; уверен, что через полгода (не просто проживания, а общения) я бы читал газеты и общался с народом. С английским сложнее, а для нас – еще сложнее с американским. Главное – перескочить, наконец, на ту ступень, когда не переводишь про себя с русского, а дуешь сразу.
Читаем все же больше по-русски – не удержаться. Хотя тут надо бы брать пример с папы Гениса (можно же в чем-то и с него брать пример): он здесь даже кое-какие русские книги читал в английских переводах.
А читаем разное. Только что закончил блестящую «Защиту Лужина». Летящий стиль. Это, вроде бы, лучшее из написанного покойным по-русски. Такая поверхностная легкость в сочетании с жесткой логической последовательностью повествования.
Много разного.
Честно говоря, сейчас никак не могу расписаться. Отправил вам два гигантских письма – сроду таких не писал. Там все было легко как-то. Видно, нужен все-таки свежий приток – не только и не столько информации (хотя и ее тоже, и обязательно), но прежде всего ощущения контакта, чувства собеседника. Иначе никак – что-то вроде замурованных писем потомкам.
Да, может быть. попробую разговеться в смысле профессиональном – вчера познакомился с прекрасной русской художницей. Стиль Naif – немного a la русский лубок, но с точной мерой вкуса. Попытаюсь что-нибудь соорудить о ней – предварительно договорились (она довольно знаменитая, так что не бросается).
Ладно, еще раз: услышьте нас – звонки, письма, нарочные.
Приветы: Илье, Цветкову, Илге, Мильштейну, Аркадию, Олегу Иосину, Вальке.
Позвони, что ли, Зяма, передай привет двум Наташам из конторы. Хотя, одной, может, и не надо – тихая.
Целуем вас.
29.10.77 г.
<Письмо родителям от 3 ноября 1977 г.>
Salute!
Сегодня пришло письмо от Маки – четвертое уже. Остальные – ни гу-гу. Почему бы это? И адрес вроде известен, и письма – как видно из Макиных – доходят. Странно и малоприятно.
Живем довольно тихо. Наездились по стране, теперь больше гуляем по Риму. В Остии не разгуляешься – интересного ничего нет, разве что рядом Остия Антика: развалины всякие допотопные и пр. нехитрые радости. Вообще, конечно, в период октябрь–апрель Остия теряет свое главное преимущество – море. Мы зацепили кусочек еще, а теперь, хоть и тепло (~17–18 С), но купаться уже не тянет.
В Риме селиться, понятно, хорошо – преимущества очевидные. Но снять хату трудно и немного выходит дороже. Главная трудность – нет информации о спросе и предложении appartamento. В Остии это дело налажено до автоматизма – только приди на почту. Народ сейчас, осенью, снимает квартиры в Витинии – это на полпути к Риму (дорога дешевле, соответственно). Летом некоторые выбирают Ладисполи – это от Рима далековато, и там живут в основном те, кто отлично знает язык и потому не ходит в школу.
В Остии – не только море, есть и другие плюсы, все же это довольно большой город, популярный курорт. Тут три кинотеатра (летом – даже еще один открытый), в центре (где живем мы) – три супермаркета, есть свой рынок. Потом – международный телефонный пункт. Это все несколько облегчает жизнь.
Хотя у эмигрантов в фаворе знаменитый Круглый рынок в Риме. Таскаться с сумками, конечно, хлопотно, но дешевизна привлекает. Вообще все тут есть и еще немножко, но я думаю, есть смысл покряхтеть два-три раза с чемоданами – и высвободить себе лишнюю десятку на штаны. Мы вроде изрядно запаслись, но все же могли быть и менее легкомысленны в сборах – все красивые иллюзии: дескать, с одним чемоданчиком. Пособие рассчитано хорошо – хватит и тому, кто с одним чемоданчиком, но ведь не рассчитаешь собственные аппетиты к диковинным продуктам, красивым вещам и сказочным путешествиям.
Может, вам будет занятно: наш средний рацион. Кстати, блюдем себя – один день в неделю голодаем, на следующий – только овощи и фрукты, да еще после семи вечера – ничего. Во как! Лавры Барышникова! А в среднем: Завтрак. Омлет (все, как в Риге), кофе (очень здесь вкусный). Обед. Супчик «Kokošja juha», заправленный жареными помидорами, баклажанами, или еще чем; птица (кура или индюшка), рыба (форель обычно). Мяса не едим почти совсем – оно раза в три дороже куры; салатик какой-нибудь; молоко или оранжад. Ужин. Котлета (фарш цены приемлемой), печенка свиная или куриная с картошкой, йогурт (сортов пробовал – уже 11); чай. В течение дня – фрукты (яблоки и груши, был виноград, теперь – мандарины).
Вы не удивляйтесь, что я так много о внутренних делах. Маке в двух-трех последних письмах я ничего не писал о быте. Надеюсь, вы те письма читали, а теперь все вместе прочтете, это – глядишь, какая-то картина. Я на то и рассчитываю: не повторять же одно из письма в письмо.
Из побрякушек, что с собой брали – почти все при нас. Нужен особый талант, чтоб извлечь из них что-то с толком, а без таланта – обидно отдавать зазря. Так что все практически, что имеем – с пособия, приварку было только 120 миль (для здешних ухарей это не цифра, только поездка на Север обошлась нам в сотню). Жаль, не взяли приемника, а могли – но выше я уже писал об этом: громоздкая, мол, «Спидола». Все же мы тут без информации. Пока были Генисы – рассказывали, что в мире делается, и опять-таки Игорь добросовестно следил за футболом и хоккеем по передачам Москвы. Они же, Генисы, подарили мне ко дню рождения маленький приемничек, но только со средними – одна музыка, а если говорят, то – вы никогда не поверите – по-итальянски… Генисы уже в Нью-Йорке и уже написали нам оттуда. Пока конкретного ничего, большой, говорят, Бродвей, мол, есть там 5-я авеню, стриты, извиняюсь за выражение.
«Русская кухня в изгнании» — сборник очерков и эссе на гастрономические темы, написанный Петром Вайлем и Александром Генисом в Нью-Йорке в середине 1980-х., — это ни в коем случае не поваренная книга, хотя практически каждая из ее глав увенчана простым, но изящным и колоритным кулинарным рецептом. Перед нами — настоящий, проверенный временем и собравший огромную армию почитателей литературный памятник истории и культуры. Монумент целой цивилизации, сначала сложившейся на далеких берегах благодаря усилиям «третьей волны» русской эмиграции, а потом удивительно органично влившейся в мир и строй, что народился в новой России.Вайль и Генис снова и снова поражают читателя точностью наблюдений и блестящей эрудицией.
П. Вайль и А. Генис – русские писатели, сформировавшиеся на Западе – авторы увлекательных и тонких эссе. В своей новой книге с блеском, остроумием и изяществом авторы демонстрируют свежий и нетрадиционный взгляд на русскую литературу.Книга адресована учителям-словесникам, учащимся старших классов и всем любителям хорошей прозы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Король, королевы, фаворитка. Именно в виде такого магического треугольника рассматривает всю элитную историю Франции XV–XVIII веков ученый-историк, выпускник Сорбонны Ги Шоссинан-Ногаре. Перед нами проходят чередой королевы – блистательные, сильные и умные (Луиза Савойская, Анна Бретонская или Анна Австрийская), изощренные в интригах (Екатерина и Мария Медичи или Мария Стюарт), а также слабые и безликие (Шарлотта Савойская, Клод Французская или Мария Лещинская). Каждая из них показана автором ярко и неповторимо.
В годы Второй мировой войны нацисты запустили в оккупированной Европе хорошо отлаженную индустрию грабежа. Технологии отъема художественных ценностей, обкатанные на еврейских художниках и коллекционерах Германии и Австрии, были затем использованы в масштабах континента.Однако опустошение европейских музеев и галерей, уничтожение памятников культуры не было заурядным грабежом и вандализмом: эти действия имели важнейший идейный и политический подтекст. Ради подтверждения идеи о мировом превосходстве германской культуры узурпировались сами имена художников: так голландец Рембрандт был объявлен величайшим проявлением подлинно германского духа.
Эта книга — рассказ о двух городах, Лондоне и Париже, о культурах двух стран на примерах из жизни их столиц. Интригующее повествование Конлина погружает нас в историю городов, отраженных друг в друге словно в причудливом зеркале. Автор анализирует шесть составляющих городской жизни начала XIX века: улицу, квартиру, ресторан, кладбище, мир развлечений и мир преступности.Париж и Лондон всегда были любовниками-соперниками, но максимальный накал страстей пришелся на период 1750–1914 гг., когда каждый из них претендовал на звание столицы мира.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Книга современного французского историка философии Алена де Либера посвящена рассмотрению основных черт философско — теологического мышления христианского средневековья. В работе подробно освещаются как содержательные особенности христианской теологии средневековья и схоластического склада мышления, так и социальноисторические аспекты средневекового мышления: роль университетов в средневековой культуре, положение средневековых интеллектуалов, особенности системы образования и т. д.Исходный pdf — http://platonanet.org.ua/load/knigi_po_filosofii/istorija_srednevekovaja/de_libera_alen_srednevekovoe_myshlenie/8-1-0-4047Предание.
В книге исследуются дорожные обычаи и обряды, поверья и обереги, связанные с мифологическими представлениями русских и других народов России, особенности перемещений по дорогам России XVIII – начала XX в. Привлекаются малоизвестные этнографические, фольклорные, исторические, литературно-публицистические и мемуарные источники, которые рассмотрены в историко-бытовом и культурно-антропологическом аспектах.Книга адресована специалистам и студентам гуманитарных факультетов высших учебных заведений и всем, кто интересуется историей повседневности и традиционной культурой народов России.