Картель - [14]

Глава 7

Севастьян старался не садиться за руль даже под маленьким градусом. Не важно, может он управлять машиной в состоянии легкого опьянения или нет. Не положено, и точка! Но эти его принципы не помешали ему развернуть машину через сплошную полосу. И скорость он превысил без всякого сожаления. Его поведение привлекло внимание, когда он выехал на Енисейскую улицу. За ним увязался экипаж дорожно-постовой службы, но Севастьян не подчинился их требованию остановиться. Так, вместе с «хвостом» и заехал во двор дома, где жила Василиса. Как оказалось, правильно сделал.

Он перегородил путь желтому «Фольксвагену» Стояновой, вышел из машины и попытался открыть дверцу, за которой находилась Василиса.

Она никак не реагировала на происходящее, только тупо смотрела куда-то вперед, медленно и невменяемо покачивая головой. Дверь была закрыта, Стоянова заблокировала ее.

Из полицейского «Форда» выскочили двое, но Севастьян успел вразумить их еще до того, как они попытались ткнуть его носом в капот. И представился, и удостоверение показал, и на словах объяснил, что за рулем «Гольфа» находится человек, подозреваемый в совершении тяжкого преступления.

Со двора можно было выехать только в одном направлении, которое и перекрыл Севастьян, поэтому Стоянова оказалась в безвыходном положении, и ей пришлось выйти из машины.

– Что вы себе позволяете? Что это за хулиганство? Товарищи полицейские, примите меры!.. – Глаза горят, а лицо бледное. Понимает, что вляпалась по самое некуда.

Севастьян открыл другую дверцу, взял Василису за руку и легонько потянул на себя. Она ничего не соображала, но все-таки подчинилась ему. Выходя из салона, чуть не упала – так сильно ее качнуло. Глаза стеклянные, невменяемые – уж кому, как не гаишникам, знать, что это означает.

– Это похищение, лейтенант, – сказал Глушков молодому, еще только начинающему бриться офицеру. – С применением наркоза, причем в отношении заведомо несовершеннолетнего. Статья сто двадцать шестая, пункт два, до десяти лет лишения свободы.

– Какое похищение?! – визгливым голосом возмутилась Стоянова. – Девчонка сама ширнулась, я ее в наркологию везу!

– Да нет, Ольга Сергеевна! Вы и в первый раз ее похитили! Теперь вот снова! Давайте, ребята, в машину ее и в отделение. Благодарность за содействие в задержании особо опасного преступника вам гарантирована.

– Какого особо опасного преступника! – взвыла Стоянова.

– А разве убийство Мелихова – не ваших рук дело?

Слово «убийство» подействовало на гаишников, как заклятие. Они посадили Стоянову в свою машину, затем один из них вернулся, отогнал в сторону ее «Фольксваген», чтобы не мешал проезду.

Севастьян посадил Василису в свою машину, по пути сделал вызов на «Скорую помощь», а когда Стоянову доставили в отдел внутренних дел, оформил там задержание.

Стоянову закрыли в камере временно задержанных, а Василису отправили в ближайшую наркологическую клинику. Ей сделали укол, возможно, это был все тот же морфин, причем в недопустимо высокой дозе. Возможно, ее жизни угрожала опасность. Возможно, спасти Василису могла только медицина…

Свет в кабинете обычный, рассеянный, но Стоянова щурилась так, будто ее слепил яркий луч, направленный в глаза.

– Значит, в наркологию Василису отвозили? – спросил Севастьян с насмешкой, обозначающей несогласие с ожидаемым ответом.

– В наркологию. А что, нельзя?

– Благородный поступок. Но будет еще благородней сказать, чем именно вы укололи Василису.

– Я уколола? Да она сама!

– И кто вам поверит?

– Суд поверит! А вы ответите за незаконный арест!

– Ареста еще нет. Но будет. Как только Василиса показания даст, так и будет. А она даст.

– Конечно, даст! Легче вину на няню свалить, чем самой признаться! – капризно поджав губы, жалобно хлюпнула носом Ольга.

– Не хотите признаваться, Ольга Сергеевна? Так я могу помочь. Сам расскажу, как было дело, а вы со мной согласитесь.

– Вы ничего не знаете! – скривилась Стоянова.

– Ну, может, где-то в чем-то и преувеличиваю, но вы уж меня поправьте… Вот я, например, не знаю, на рыбалку поехал Павел Валерьевич или на охоту. Но знаю, что в пятницу восьмого июля его не было дома. Вы этим и воспользовались. Отвезли Василису на вечеринку к ее друзьям, сами же ее и забрали. Только не домой отвезли, а куда-то в район Черноголовки. Я не знаю, что там у вас, но вы подскажите, пока следствие само не вышло на ваш притон.

– Какой притон? Какая Черноголовка? Не было ничего такого! И на вечеринку я Василису не отвозила! И обратно не забирала.

– Значит, кто-то сделал это за вас… Возможно, тот человек, следы которого я сегодня обнаружил в квартире Мелихова. В квартире, которую вы, Ольга Сергеевна, уже, возможно, считаете своей… Сколько вы с вашим сообщником просили за дочь?

– Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Я говорю о том, что вы похитили Василису. И пытались продать ее Мелихову. Я не знаю, на какую он там мафию работает, но он вашу аферу просчитал, вышел на ваш притон, там вас и прижал. Но что-то для него пошло не так, и вы смогли справиться с ним. Но при этом упустили из виду Василису, которая смогла воспользоваться переполохом. Я не знаю, как было дело, знаю только, что она сбежала. А потом к ней стала возвращаться память. Она вспомнила, что отца убили, но кто это сделал – пока не помнит. Но ведь память возвращается, поэтому вы, Ольга Сергеевна, и попытались избавиться от Василисы… Куда вы ее везли, в Черноголовку?