Карта русского неба - [37]

...Какая-то сила удерживала Тину, чтобы не идти в храм. Нужна-то была сущая малость: явиться в "вокзал" и спросить у батюшки: что нужно? Уже везде побывала "Платошиха", и даже в определенной степени подружилась с руководителями учреждений. А в церковь все не шлось и не шлось. Тина в курсе того, что Платон дал Артемию от ворот в поворот в плане строительства новой церкви. Муж и сам не рад, что занял столь принципиальную позицию. Он готов был помогать православной общине в плане обеспечения жизнедеятельности - ну, хотя бы ради того, чтобы в поселке не расплодились сектанты. Но строить храмину при таком нижайшем уровне жизни по убеждению Платона безнравственно. Сначала надо накормить людей, подарить им надежду на светлое будущее, и только потом уже думать о всяком таком.

… И все же Тина решилась шагнуть в чрево Чудневицкого Божьего дома. Перекрестившись, стала вглядываться в полумрак. Электричество не горело, свет лился через окошки и от свечей. Артемий, скорее всего, находился в алтаре. Кроме нестройного старушьего хора, в помещении находились человек пятнадцать. Впервые за время пребывания в Чудневице Тина ощутила, что на нее никто не обращает внимания, она такая же, как и все. Ее даже охватила легкая досада – к звезданутости привыкают. Стоять пришлось долго, аж ноги затекли, а двинуться Тина почему-то боялась. Из алтаря вышел уже знакомый мальчик - и почти сразу, даже бесстыдно упулился на молодую женщину. Тина почувствовала как к ее лицу прилила кровь. Вскоре показался и Артемий, шикнул на алтарника, тот вышел из оцепенения, исчез.

Как раз священник не обратил на Платошиху ровно никакого внимания. Тина с удовольствием наблюдала за тем, как Артемий самозабвенно служит. Хотя бабушка водила маленькую еще Тину в храм, смысл службы она так и не поняла. Артемий, взойдя на амвон, держа перед собою блескучий крест, принялся читать проповедь. Тина не различала слов, она восхищенно наблюдала вдохновенное лицо. Завораживали тембр голоса, интонации, сама обстановка. Когда священник стал громко, нараспев произносить молитву, старухи выстроились в очередь. Тина пристроилась в конце. Женщины целовали крест и руку. Тина знала, что крест она поцелует, а вот - поповскую десницу... Да у любого попа поцеловала бы! Но вот - Артемьеву... У нее что-что сжалось в груди, ноги повиновались едва-едва. В то время как рассасывалась очередь, сердечко колотилось все гулче.

Все разрешил сам Артемий. Дав поцеловать крест, он тут же произнес:

- Рад вас здесь видеть, надеюсь, не в последний раз! Был бы вдвойне рад, если бы вы не отказались попить с нами чаю...

...Клетушка, в которой обитает отец Артемий, изнутри оказалась очень даже уютным помещением. Здесь были стол, уставленный сладостями, самовар, старинные этажерки с книгами, аквариум с рыбками гуппи, лимонное дерево. Их в комнате трое: Тина, Артемий и Тишка. Была еще старуха, видимо, добровольная служанка из местных религиозных активисток, но она удалилась. Монах не смеет поднимать глаз. Эдакий, ч-чёрт, праведник, мелькнула в голове у Тины мысль-скакун. Перед трапезой Артемий читал молитву. В углу - большой компьютерный монитор, что возвращало из прошлого века в реальность. Тина ожидала увидеть стены, увешенные иконами, но на самом деле икона была одно: репродукция Рафаэлевой Мадонны.

- Когда-то очень давно я был программистом, - Тихим и одновременно жестким голосом рассказывал Артемий, - и очень даже неплохо зарабатывал. Но однажды подумалось: два года я пишу программу, она с год живет - а потом устаревает и ее стирают. И зачем все это? Наверное, у каждого человека случается в жизни момент, когда ты задумываешься о вещах, которые выше тебя...

Такое было ощущение, что батюшка вроде бы как оправдывается. Конечно же, Тина гадала: были ли у него женщины? Артемию на вид лет тридцать, может быть, тридцать пять. В отличие от множества попов, что видела Тина, у этого нет пуза. Здесь, в Чудневице Тина почти сплошь встречается с людьми, у которых дурно пахнет изо рта - чудики явно не стремятся правильно санировать зубы. От Артемия не пахнет ничем, ну, разве только чуточку - ладаном. И почему такого человека занесло в эдакую дыру? Может быть, здесь кроется какая-то тайна, связанная с личной драмой... Как минимум, очень хотелось, чтобы все обстояло именно так.

- Зачем же тогда... - Томно произнесла женщина.

- Трудно сказать... - Ответил священник, все, кажется, поняв. - Подозреваю, в моем случае сыграли роль те же мотивы, что и у вашего мужа. Но есть разница. Дело в том, что нам, людям Церкви, гораздо-гораздо легче. У меня появились сомнения, недоуменные вопросы - я иду к духовнику. Он обязательно наставит. Так, Тихон?

- Угу... - Промычал "херувим". Причем, таким тоном, что вовсе дело обстоит не так.

- Плохо, когда человеку не к кому идти со своею душевною болью. Это же ад на земле, если тебя никто не выслушает и не подскажет... - В каком-то смысле имел место вызов: "Твой-то Платоша один-одинешенек, в трудную минуту не у кого ему, будолаге, спросить совета; у тебя-то не спросит - потому как ты ему как кукла..." Тина не брала слова священника близко к сердцу. В ее голове крутились иные мысли.