Карта призраков - [77]
В XIX веке большинство жителей Великобритании едва доживали до 30–40 лет. В странах Восточной Европы люди жили на пару лет меньше, в России умирали уже в 31 год, а в Корее и Индии – не доживали до 23. Сегодня продолжительность жизни человека, рожденного 20 лет назад, в среднем составляет 84 года. Это стало возможным благодаря медицине, питанию, хорошим условиям жизни и развитию социального общества, где люди востребованы после 70 лет и получают удовольствие от активной жизни.
Но самая значительная услуга экологии, которую оказывают города, – это просто-напросто популяционный контроль. У жителей сельской местности рождается больше детей – по многим причинам. С экономической точки зрения в аграрной среде выгоднее иметь больше детей: больше помощников в поле и дома, а пространство не так жестко ограничено, как в городе. Сельская жизнь – особенно в странах третьего мира – не дает такого же легкого доступа к средствам контрацепции и центрам планирования семьи. Города, с другой стороны, уходят в совершенно другую сторону: больше экономических возможностей для женщин, дорогая недвижимость, доступная контрацепция. Эти факторы оказались настолько мощными, что сумели остановить один из доминирующих в последние несколько столетий истории Земли демографических трендов: взрывной рост популяции, с которым связывались бесчисленные сценарии гибели человечества – от Мальтуса до влиятельного манифеста Пола Эрлиха «Популяционная бомба», вышедшего в начале 1970-х. В странах, где уже давно возникли современные крупные города, рождаемость упала ниже «воспроизводственного» уровня (2,1 ребенка на женщину). Италия, Россия, Испания, Япония – во всех этих странах рождаемость составляет примерно 1,5 ребенка на женщину, так что в ближайшие десятилетия их население начнет падать. Та же самая тенденция наблюдается и в странах третьего мира: еще в 1970-х годах рождаемость составляла около шести детей на одну женщину, сейчас же – всего 2,9. Процесс урбанизации продолжается по всему миру, и, по современным оценкам, население Земли к 2050 году достигнет пика в 8 миллиардов. А после этого нам уже придется скорее беспокоиться об обвальном падении населения.
Вот мир, который помогли создать в том числе Сноу с Уайтхедом: планета городов. Мы больше не сомневаемся, что крупные городские центры с населением в десятки миллионов жизнеспособны, как сомневались жители викторианского Лондона, видя свой распростертый, похожий на раковую опухоль мегаполис. Более того, именно резкий рост городских центров может быть необходим для того, чтобы обеспечить человечеству устойчивое будущее. Во многом такой резкий поворот связан с изменившимися взаимоотношениями микробов и городов, а изменились они в том числе благодаря эпидемии на Брод-стрит. «Города когда-то были самыми беспомощными и измученными жертвами недугов, но превратились в великих победителей болезней», – писала Джейн Джейкобс в своей классической книге Death and Life of the Great American City.
Весь аппарат хирургии, гигиены, микробиологии, химии, телекоммуникаций, мероприятий по здравоохранению, учебных и исследовательских госпиталей, скорой помощи и так далее, на который опираются жители не только в городах, но и вне их в своей бесконечной войне с преждевременной смертью, – это порождение больших городов, и без больших городов он был бы невозможен. Избытки богатства, производительность труда, плотность проживания талантливых людей, благодаря которым обществу удается добиться подобных достижений, – сами по себе следствие нашей самоорганизации в городах, особенно больших и густонаселенных городах.
Пожалуй, проще всего будет объяснить, почему эпидемия на Брод-стрит стала настолько важной поворотной точкой, переформулировав фразу Джейкобс таким образом: во время эпидемии на Брод-стрит впервые в истории рассудительный человек, изучив состояние городской жизни, пришел к выводу, что города когда-нибудь смогут одержать победу над болезнями. До этого момента битва казалась заведомо проигрышной.
В конечном итоге преобразования, которым поспособствовали события на Брод-стрит, связаны с плотностью населения; жители города смогли воспользоваться всеми ее достоинствами, при этом сведя к минимуму опасности. Поселять по пятьдесят тысяч человек на одном квадратном километре, строить города, где миллион человек пьет одну и ту же воду, безуспешно пытаться избавиться от человеческих и животных нечистот – весь этот образ жизни казался непостижимо вредным и для личного здоровья, и для экологии. Но страны, которые первыми перешли на жизнь в крупных городах – пусть эти преобразования и вышли весьма бурными, – сейчас входят в число самых богатых на планете, а ожидаемая продолжительность жизни в них чуть ли не вдвое выше, чем в странах, где большинство населения по-прежнему живет в сельской местности. Через сто пятьдесят лет после Брод-стрит мы видим, что плотность населения – в первую очередь положительная сила: она создает богатство, уменьшает численность населения, делает экологию более устойчивой. Сейчас жизнь в густонаселенных городах стала главной стратегией выживания человечества как вида.
