Карта призраков - [71]
Вакцину от холеры в 1892 году разработал Владимир Аронович Хавкин, лучший ученик Ильи Мечникова. Стараниями Хавкина удалось остановить пятую пандемию холеры, которая прокатилась по Азии, а потом и Европе с 1881 по 1896 год. В Индии его с благодарностью называли Махатма – «великая душа».
В трущобах нет инфраструктуры и удобств, характерных для развитых городов, но тем не менее они являются пространством динамичных экономических инноваций и творчества. Некоторые из старейших трущобных городов – район Росинья в Рио-де-Жанейро, Сквоттер-Колони в Бомбее – уже превратились в полностью функционирующие городские округа, в которых есть большинство современных удобств: импровизированные деревянные хижины уступили место бетону и стали, электричеству, проточной воде, даже кабельному телевидению. Главная дорога трущобного квартала Султанбейли в Стамбуле уставлена шестиэтажными зданиями – банками, ресторанами, магазинами, – где идет самая обычная городская суета. И всего этого удалось добиться без прав собственности, без регулирования городских планировщиков, без созданной властями гражданской инфраструктуры, на земле, которую формально можно назвать незаконно занятой. Сквоттерские районы ни в коем случае не являются сточными канавами нищеты и преступности. Именно благодаря им развивающиеся страны выбираются из нищеты. Лучше всего это сформулировал писатель Роберт Нойвирт в своем завораживающем рассказе о сквоттерской культуре Shadow Cities: «С помощью импровизированных материалов они строят будущее в обществе, которое всегда считало их лишенными всякого будущего. Этим весьма конкретным способом они заявляют о своем существовании».
Но эту надежду нужно подкреплять осторожностью. Сквоттеры по-прежнему сталкиваются со множеством препятствий. Пожалуй, самое трудное из них – то, с которым Лондон столкнулся полтора столетия назад: отсутствие чистой воды. Более 1,1 млрд человек не имеют доступа к безопасной питьевой воде, а почти у трех миллиардов – чуть ли не половины жителей планеты – отсутствует даже простейшая санитарная инфраструктура: туалеты, канализация. Каждый год 2 миллиона детей умирают от болезней – в том числе и холеры, – напрямую вызванных антисанитарией. Так что мегаполисам XXI века придется снова выучить те же уроки, с которыми кое-как, но справился Лондон в XIX веке. Им придется иметь дело с 20 миллионами жителей, а не 2 миллионами, но, с другой стороны, в их распоряжении находятся научные и технологические достижения, о которых Фарр, Чедвик и Базэлджет даже помыслить не могли.
Многие из изобретательских решений, которые предлагаются сейчас, возвращают нас к образам переработки отходов, так поражавшим многих в викторианскую эпоху. Изобретатель Дин Кеймен создал два связанных друг с другом прибора размером примерно с посудомоечную машину, которые могут обеспечить электричеством и чистой водой деревни или трущобные города, где нет ни того, ни другого. Электрогенератор работает на легкодоступном топливе – коровьем навозе, – хотя, по словам Кеймена, он может работать «на всем, что горит». Вырабатываемой мощности хватает на семьдесят энергосберегающих ламп. А на горячем воздухе, выделяемом генератором, работает водоочиститель, который Кеймен окрестил «Слингшотом» («Пращой»). Устройство принимает любую воду, включая помои и нечистоты, и очищает ее с помощью испарения. К прототипу Кеймена прикладывается «руководство пользователя» с одной-единственной инструкцией: просто добавьте воды. Подобно искателям чистоты, которые когда-то обходили Лондон, собирая собачьи экскременты для кожевников, завтрашние сквоттеры смогут решить проблемы с санитарией в своих поселениях, используя те самые вещества – экскременты людей и животных, – с которых и начинаются все проблемы.
Впрочем, к грядущим кризисам мегаполисов нельзя относиться чересчур оптимистично. Новые технологии, может быть, и позволят сквоттерским поселениям решить определенные проблемы со здравоохранением, но государство тоже должно будет сыграть свою роль. Промышленному Лондону понадобилось сто лет, чтобы превратиться в город с чистой водой и надежными очистными сооружениями. Многочисленного класса мусорщиков, различных представителей которого в подробностях описывал Мэйхью, больше не существует в Лондоне, но даже богатейшим городам развитых стран по-прежнему приходится иметь дело с бездомностью и нищетой, особенно в Соединенных Штатах Америки. Впрочем, современные большие города, в отличие от Лондона в XIX веке, уже не выглядят так, словно вот-вот готовы уничтожить сами себя. Так что вполне возможно, мегаполисам из развивающихся стран тоже понадобится целый век, чтобы добиться подобного равновесия, и в этот период, несомненно, нас ждут крупномасштабные человеческие катастрофы, в том числе эпидемии холеры, которые убьют гораздо больше людей, чем во времена Джона Сноу. Но вот долгосрочные перспективы для городской жизни, даже в этих новых огромных, широких «организмах», весьма оптимистичны. Скорее всего, мегаполисы достигнут «зрелости» быстрее, чем Лондон – именно благодаря тем отраслям науки и промышленности, которые во времена эпидемии на Брод-стрит еще находились в зачаточном состоянии: эпидемиологии, гражданскому инфраструктурному строительству, устранению и переработке отходов. И, конечно же, весь этот экспертный опыт значительно усилился благодаря объединяющим силами интернета: информация, накопленная учреждениями, соединяется с местными познаниями любителей в таких масштабах, которые Сноу и Уайтхед не могли себе вообразить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Женщина, еврейка и ученый — непростая комбинация для бурного XX века. Австрийка по происхождению, Лиза Мейтнер всю жизнь встречала снисходительность и даже презрение со стороны коллег-мужчин и страдала от преследований нацистов. Ее сотрудничество с немецким химиком Отто Ганом продолжалось более трех десятилетий и увенчалось открытием нового элемента — протактиния — и доказательством возможности расщепления ядра. Однако, несмотря на этот вклад, Мейтнер было отказано в Нобелевской премии. Она всегда отстаивала необходимость мирного использования ядерной энергии, в изучении которой сыграла столь заметную роль.
Книга Эдварда Н. Люттвака «Стратегия Византийской империи» представляет собою попытку ответить на вопрос о том, почему Византийская – Восточная Римская – империя просуществовала почти вдвое дольше Западной. Этот вопрос уже не раз привлекал внимание историков. Ведь у Византии не было каких-либо особых географических или военных преимуществ по сравнению с Римом, а окружавшие ее народы и племена были не менее могущественны и коварны, чем те, что в течение пятого века нашей эры окончательно разорили Западную империю.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
В списке исследователей гравитации немало великих имен. И сегодня эту самую слабую и одновременно самую могучую из известных физикам силу взаимодействия исследуют тысячи ученых, ставя тончайшие опыты, выдвигав, остроумные предположения и гипотезы.В книге рассказывается, как эта проблема изучалась в прошлом и как она изучается в настоящее время. Для широкого круга читателей.
Перепады настроения, метаболизм, поведение, сон, иммунная система, половое созревание и секс – это лишь некоторые из вещей, которые контролируются с помощью гормонов. Вооруженный дозой остроумия и любопытства, медицинский журналист Рэнди Хаттер Эпштейн отправляет нас в полное интриг путешествие по необычайно захватывающей истории этих сильнодействующих химикатов – от промозглого подвала девятнадцатого века, заполненного мозгами, до фешенебельной гормональной клиники двадцать первого века в Лос-Анджелесе.
История отравлений неразрывно связана с представлениями о шикарных дворцах и королевских династиях. Правители на протяжении долгих веков приходили в агонию при одной мысли о яде, их одежду и блюда проверяли сотни слуг, а все ритуалы, даже самые интимные, были нарушены присутствием многочисленных приближенных, охраняющих правящую семью от беспощадного и совсем незаметного оружия расправы. По иронии судьбы короли и королевы, так тщательно оборонявшиеся от ядов, ежедневно и бессознательно травили себя собственноручно – косметика на основе свинца и ртути, крем для кожи с мышьяком, напитки на основе свинцовых опилок и ртутные клизмы были совершенно привычными спутниками королевских особ. В своей книге Элеанор Херман сочетает многолетние уникальные изыскания в медицинских архивах и передовые достижения судебно-медицинской экспертизы для того, чтобы рассказать правдивую историю блистательных и роскошных дворцов Европы: антисанитария, убивающая косметика, ядовитые лекарства и вездесущие экскременты.
Испанский грипп вызвал в воображении призрак Черной смерти 1348 года и великой чумы 1665 года, в то время, когда медицина не имела ресурсов, чтобы сдержать и победить этого нового врага. Историк Кэтрин Арнольд из первоисточников и архивных источников дает читателям первый по-настоящему глобальный отчет об ужасной эпидемии.