Карта призраков - [60]
Найдя нулевого пациента, приходской следственный комитет был готов опубликовать свой отчет, который всесторонне оправдал исходную гипотезу Сноу. Начали они с тщательнейшего опровержения других популярных объяснений, циркулировавших в первые месяцы после эпидемии: состояние погоды, воздух в канализации, зараза, прятавшаяся на чумном кладбище. Болезнь не поражала непропорционально много представителей какой-либо профессии и не делала различий в экономическом классе: страдали и нижние, и верхние этажи. Дома с отличной санитарной обстановкой страдали точно так же, как грязные и неопрятные.
Лишь одно объяснение выстояло перед расследованием комитета.
Комитет единогласно придерживается мнения, что поразительная смертность в «холерной зоне»… каким-то образом связана с употреблением загрязненной воды из колодца на Брод-стрит.
Приняв теорию водного распространения, приходской комитет сделал довольно резкий выпад в адрес миазматической гипотезы. Фразы написаны формальным викторианским языком, вполне подходящим для серьезного отчета о смертоносной катастрофе. Но, тем не менее, слова были весьма боевые.
И положительные, и отрицательные улики, похоже, однозначно и недвусмысленно указывают в одном направлении: что вода имела преобладающее значение в развитии эпидемии… Если кто-либо будет настаивать, объясняя влияние атмосферы, что холера может передаваться некоторым больным путем частичного распределения нечистого воздуха, то есть возражение: никакое рассмотрение улиц, карты высот, канализационных решеток, домашних сточных труб или направления ветра не сможет объяснить, почему атмосфера нечиста лишь в отдельных местах, а вот индивидуальное употребление воды было отслежено, и его последствия описываются вполне рационально.
Отчет приходского следственного комитета об эпидемии на Брод-стрит с формальной точки зрения стал второй институциональной победой для водной теории Сноу, но ощущался он тогда, словно первая. Сноу уговорил попечительский совет прихода снять рычаг с колонки, хотя его аргументация их не слишком убедила. Но вот следственный комитет, похоже, искренне проникся его «делом против колонки». Теория Сноу даже выстояла перед целенаправленными попытками ее опровергнуть: преподобный Уайтхед сделал все, чтобы найти возражения, но доказательства Сноу оказались для него настолько убедительными, что он в результате нашел улики, которые стали для дела решающими. Прокурор оказался главным свидетелем защиты.
Уж после этого-то туман миазмов наконец-то рассеялся, и наука наконец-то победила суеверия, правильно? Нет, наука редко наносит такие решающие удары, и дело о Брод-стрит не стало исключением. Через несколько недель после доклада приходского следственного комитета команда Бенджамина Холла опубликовала свой отчет об эпидемии холеры в приходе Св. Иакова. Ее вердикт по поводу теории Сноу был однозначным – и однозначно пренебрежительным.
В объяснение поразительной свирепости этой эпидемии внутри очень четко очерченных границ доктор Сноу предположил, что истинной причиной происходившего стало использование одной водной колонки, расположенной на Брод-стрит в центре района, которая (как ему представлялось) была заражена «рисовым отваром», выделениями больных холерой.
После тщательного расследования мы не видим причин разделить это убеждение. Мы не видим четких доказательств, что вода действительно была загрязнена подобным образом; не доказано и то, что обитатели района, пившие из этого колодца, пострадали в пропорциональном отношении больше, чем другие жители района, получавшие воду из других источников.
Мы не видим причин разделить это убеждение. Конечно же, Комитет здравоохранения не видел никакой причины. Их поле зрения было ограничено теорией миазмов еще несколько месяцев назад, когда Бенджамин Холл определил стоящие перед следователями задачи. Огульно отвергнув теорию Сноу, они, как мы понимаем сейчас, совершили большую глупость, но эти люди не были неразумными. Это были не лоббисты, представлявшие интересы групп влияния викторианских времен. Их ослепила не политика и не личные амбиции.
Они были ослеплены идеей.
Что подобная местная нечистота больше всего преобладала в пораженных районах, очевидно из результатов посещений домов. Внешняя атмосфера была неприятна из-за выделений находящейся в плохом состоянии канализации; почти все дома тоже были поражены подобным образом, отчасти – из того же источника, отчасти – из-за сильнейших дефектов дренажа и антисанитарной обстановки, отчасти – из-за нерегулируемого забоя скота и работы других оскорбительных ремесел; жилища были переполнены, возможно, сильнее, чем где бы то ни было еще в Лондоне, а общая архитектура этого места такова, что оно практически не вентилируется.
У бедняка был вариант переночевать в ночлежке возле пристани за 2 пенса. За 1 пенс можно было получить тряпье и место на кухонном полу. Для тех, кто боялся ночевать в таких условиях, открывали свои двери семьи, которым не хватало денег платить аренду за жилье. Часто в маленькую комнату набивалось больше 10 постояльцев.
Если основываться на принципе, который мы уже
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Женщина, еврейка и ученый — непростая комбинация для бурного XX века. Австрийка по происхождению, Лиза Мейтнер всю жизнь встречала снисходительность и даже презрение со стороны коллег-мужчин и страдала от преследований нацистов. Ее сотрудничество с немецким химиком Отто Ганом продолжалось более трех десятилетий и увенчалось открытием нового элемента — протактиния — и доказательством возможности расщепления ядра. Однако, несмотря на этот вклад, Мейтнер было отказано в Нобелевской премии. Она всегда отстаивала необходимость мирного использования ядерной энергии, в изучении которой сыграла столь заметную роль.
Книга Эдварда Н. Люттвака «Стратегия Византийской империи» представляет собою попытку ответить на вопрос о том, почему Византийская – Восточная Римская – империя просуществовала почти вдвое дольше Западной. Этот вопрос уже не раз привлекал внимание историков. Ведь у Византии не было каких-либо особых географических или военных преимуществ по сравнению с Римом, а окружавшие ее народы и племена были не менее могущественны и коварны, чем те, что в течение пятого века нашей эры окончательно разорили Западную империю.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
Перепады настроения, метаболизм, поведение, сон, иммунная система, половое созревание и секс – это лишь некоторые из вещей, которые контролируются с помощью гормонов. Вооруженный дозой остроумия и любопытства, медицинский журналист Рэнди Хаттер Эпштейн отправляет нас в полное интриг путешествие по необычайно захватывающей истории этих сильнодействующих химикатов – от промозглого подвала девятнадцатого века, заполненного мозгами, до фешенебельной гормональной клиники двадцать первого века в Лос-Анджелесе.
История отравлений неразрывно связана с представлениями о шикарных дворцах и королевских династиях. Правители на протяжении долгих веков приходили в агонию при одной мысли о яде, их одежду и блюда проверяли сотни слуг, а все ритуалы, даже самые интимные, были нарушены присутствием многочисленных приближенных, охраняющих правящую семью от беспощадного и совсем незаметного оружия расправы. По иронии судьбы короли и королевы, так тщательно оборонявшиеся от ядов, ежедневно и бессознательно травили себя собственноручно – косметика на основе свинца и ртути, крем для кожи с мышьяком, напитки на основе свинцовых опилок и ртутные клизмы были совершенно привычными спутниками королевских особ. В своей книге Элеанор Херман сочетает многолетние уникальные изыскания в медицинских архивах и передовые достижения судебно-медицинской экспертизы для того, чтобы рассказать правдивую историю блистательных и роскошных дворцов Европы: антисанитария, убивающая косметика, ядовитые лекарства и вездесущие экскременты.
Испанский грипп вызвал в воображении призрак Черной смерти 1348 года и великой чумы 1665 года, в то время, когда медицина не имела ресурсов, чтобы сдержать и победить этого нового врага. Историк Кэтрин Арнольд из первоисточников и архивных источников дает читателям первый по-настоящему глобальный отчет об ужасной эпидемии.