Карта призраков - [11]
Мы знаем очень много о ежедневных питьевых привычках в районе Голден-сквер в те удушливые дни августа 1854 года. Братья Или отправили матери бутылку воды в понедельник, и позже она поделилась ею с племянницей, зашедшей в гости на неделе. Еще мы знаем, что молодой человек, навещавший отца-фармацевта, выпил стакан воды из колонки с пудингом в ресторане на Уордор-стрит. Нам известно, что армейский офицер ужинал у друга на Вардор-стрит и выпил стакан воды с Брод-стрит. Наконец, портной мистер Г. несколько раз посылал жену набрать кувшин воды из колонки, стоявшей прямо рядом с домом.
Кроме всего прочего, мы знаем и о тех счастливцах, которые по тем или иным причинам не пили из колонки на той неделе: рабочие пивоварни «Лев» вместе со своим солодовым ликером пили воду, которую им поставляла популярная компания «Нью-Ривер»; супружеская пара, которая обычно посылала к колонке десятилетнюю дочь, несколько дней сидела без свежей воды, потому что девочка простудилась и лежала в постели. Знаменитый орнитолог Джон Гульд, который очень любил воду из колонки, в субботу отказался выпить стаканчик, сказав, что вода отвратительно пахнет. Наконец, Томас Льюис, живший буквально в нескольких футах от колонки, никогда из нее не пил.
Есть что-то удивительное в том, что мелкие подробности совершенно обычной жизни в ту неделю вот уже полтора столетия являются достоянием истории. Когда сын фармацевта отправлял в рот ложку сладкого пудинга, он вряд ли представлял, что подробности его обеда будут интересовать хоть одного жителя викторианского Лондона, не говоря уж о людях из XXI века. Если большинство мировых исторических событий – великие военные сражения, политические революции – изначально осознаются всеми их участниками как исторические: они действуют, зная, что их решения попадут в летописи, а потом еще десятки или даже сотни лет будут обсуждаться. То эпидемии создают историю «снизу»: они могут изменить мир, но вот участники этих событий – практически всегда самые обычные люди, которые живут привычной для них жизнью и даже не задумываются, что о ней будет известно потомкам. Эпидемии вносят хаос в историю. И, конечно, люди, которых они затрагивают, если и понимают, что живут во времена исторического кризиса, то осознают это обычно слишком поздно, потому что в этот момент обычно уже находятся на смертном одре.
Тем не менее кое-что всегда скрывается от летописей, что-то куда более личное, чем истории о пудингах и солодовом ликере: мы не узнаем, каково это было – подхватить холеру в этом переполненном, страдающем городе, особенно в то время, когда о болезни еще ничего не знали. У нас есть на удивление подробные рассказы о передвижении десятков людей в эту злосчастную неделю в конце лета, есть графики и таблицы жизней и смертей. Но если мы захотим воссоздать эпидемию «изнутри» – описать физические и эмоциональные страдания, связанные с ней, – исторические записи нам не помогут. Придется воспользоваться своим воображением.
Где-то в среду портной мистер Г., живший по адресу Брод-стрит, 40, скорее всего, почувствовал странное беспокойство, сопровождавшееся расстройством желудка. Сами первоначальные симптомы совершенно неотличимы от легкого пищевого отравления. Но на эти физические ощущения накладывалось тяжелое дурное предчувствие. Представьте, что каждый раз, чувствуя небольшое расстройство желудка, вы осознаете, что в течение двух дней, вполне возможно, умрете. Не забывайте и о том, что рацион питания и санитарные условия того времени – отсутствие холодильников, загрязненная вода, излишнее употребление пива, крепких напитков и кофе – были идеальной средой и для других недугов пищеварительной системы, не только холеры. Представьте, что над вашей головой висит дамоклов меч, и любая боль в желудке или жидкий стул могут стать предвестником неизбежной гибели.
Горожанам, конечно, не впервой было жить в страхе, и Лондон не забывал ни о Великой чуме, ни о Великом пожаре. Но вот конкретно холера для лондонцев стала порождением Промышленной революции и глобализации поставок: до 1831 года на британской земле известных случаев холеры не было, хотя сама болезнь очень древняя.
В санскритских текстах, написанных около 500 года до н. э., описывается смертельная болезнь, которая убивает, вызывая обезвоживание. Гиппократ прописывал в качестве лекарства белые цветы чемерицы. Но почти две тысячи лет болезнь практически не выходила за пределы Индии и Юго-Восточной Азии. Жители Лондона впервые узнали о холере в 1781 году, когда началась эпидемия среди британских солдат, расквартированных в индийском Ганджаме; заболели более пятисот человек. Через два года в британских газетах появились сообщения об ужасной вспышке холеры, убившей более 20 000 паломников в Харидваре. В 1817 году холера, по выражению Times, «разлетелась… с невиданной злобою», поразив Турцию и Персию, Сингапур и Японию и добравшись даже до Америки; эпидемия стихла лишь в 1820 году. Саму Англию болезнь не затронула, и эксперты того времени, конечно же, выкатили целый парад расистских штампов о превосходстве британского образа жизни.
Ни один другой великий человек в истории не был так труден для понимания, как Исаак Ньютон, тридцать лет проживший ученым-отшельником в Кембридже, а затем ставший знаменитым публичным деятелем. Однако Майклу Уайту, биографу Ньютона, удалось его «разговорить»: Уайт разъясняет идеи ученого и воссоздает его портрет так убедительно, как если бы тот действительно рассказал ему о себе в доверительной беседе. С предисловием популярного американского писателя Билла Брайсона, автора «Краткой истории почти всего на свете» и других бестселлеров.* * * «У Ньютона был нелегкий характер, он был часто неприятен и недружелюбен в общении и поэтому имел очень мало друзей.
Разговор о том, что в нашем питании что-то не так, – очень деликатная тема. Никто не хочет, чтобы его осуждали за выбор еды, именно поэтому не имеют успеха многие инициативы, связанные со здоровым питанием. Сегодня питание оказывает влияние на болезни и смертность гораздо сильнее, чем курение и алкоголь. Часто мы едим нездоровую еду в спешке и с трудом понимаем, как питаться правильно, что следует ограничить, а чего нужно потреблять больше. Стремление к идеальному питанию, поиск чудо-ингредиента, экстремальные диеты – за всем этим мы забываем о простой и хорошей еде.
Как коммунистическая и религиозная идеологии относятся к войне и советскому воинскому долгу? В чем вред религиозных предрассудков и суеверий для формирования морально-боевых качеств советских воинов? Почему воинский долг в нашей стране — это обязанность каждого советского человека защищать свой народ и его социалистические завоевания от империалистической агрессии? Почему у советских людей этот воинский долг становится их внутренней нравственной обязанностью, моральным побуждением к самоотверженной борьбе против врагов социалистической Родины? Автор убедительно отвечает на эти вопросы, использует интересный документальный материал.
Способны ли мы, живя в эпоху глобального потепления и глобализации, политических и экономических кризисов, представить, какое будущее нас ждет уже очень скоро? Майя Гёпель, доктор экономических наук и общественный деятель, в своей книге касается болевых точек человеческой цивилизации начала XXI века – массового вымирания, сверхпотребления, пропасти между богатыми и бедными, последствий прогресса в науке и технике. Она объясняет правила, по которым развивается современная экономическая теория от Адама Смита до Тома Пикетти и рассказывает, как мы можем избежать катастрофы и изменить мир в лучшую сторону, чтобы нашим детям и внукам не пришлось платить за наши ошибки слишком высокую цену.
Последняя египетская царица Клеопатра считается одной из самых прекрасных, порочных и загадочных женщин в мировой истории. Её противоречивый образ, документальные свидетельства о котором скудны и недостоверны, многие века будоражит умы учёных и людей творчества. Коварная обольстительница и интриганка, с лёгкостью соблазнявшая римских императоров и военачальников, безумная мегера, ради развлечения обрекавшая рабов на пытки и смерть, мудрая и справедливая правительница, заботившаяся о благе своих подданных, благородная гордячка, которая предпочла смерть позору, — кем же она была на самом деле? Специалист по истории мировой культуры Люси Хьюз-Хэллетт предпринимает глубокое историческое и культурологическое исследование вопроса, не только раскрывая подлинный облик знаменитой египетской царицы, но и наглядно демонстрируя, как её образ менялся в сознании человечества с течением времени, изменением представлений о женской красоте и появлением новых видов искусства.
Представьте, что в Англии растет виноград, а доплыть до Гренландии и даже Америки можно на нехитром драккаре викингов. Несколько веков назад это было реальностью, однако затем в Европе – и в нашей стране в том числе – стало намного холоднее. Людям пришлось учиться выживать в новую эпоху, вошедшую в историю как малый ледниковый период. И, надо сказать, люди весьма преуспели в этом – а тяжелые погодные условия оказались одновременно и злом и благом: они вынуждали изобретать новые технологии, осваивать материки, совершенствовать науку.
Перепады настроения, метаболизм, поведение, сон, иммунная система, половое созревание и секс – это лишь некоторые из вещей, которые контролируются с помощью гормонов. Вооруженный дозой остроумия и любопытства, медицинский журналист Рэнди Хаттер Эпштейн отправляет нас в полное интриг путешествие по необычайно захватывающей истории этих сильнодействующих химикатов – от промозглого подвала девятнадцатого века, заполненного мозгами, до фешенебельной гормональной клиники двадцать первого века в Лос-Анджелесе.
Испанский грипп вызвал в воображении призрак Черной смерти 1348 года и великой чумы 1665 года, в то время, когда медицина не имела ресурсов, чтобы сдержать и победить этого нового врага. Историк Кэтрин Арнольд из первоисточников и архивных источников дает читателям первый по-настоящему глобальный отчет об ужасной эпидемии.
История отравлений неразрывно связана с представлениями о шикарных дворцах и королевских династиях. Правители на протяжении долгих веков приходили в агонию при одной мысли о яде, их одежду и блюда проверяли сотни слуг, а все ритуалы, даже самые интимные, были нарушены присутствием многочисленных приближенных, охраняющих правящую семью от беспощадного и совсем незаметного оружия расправы. По иронии судьбы короли и королевы, так тщательно оборонявшиеся от ядов, ежедневно и бессознательно травили себя собственноручно – косметика на основе свинца и ртути, крем для кожи с мышьяком, напитки на основе свинцовых опилок и ртутные клизмы были совершенно привычными спутниками королевских особ. В своей книге Элеанор Херман сочетает многолетние уникальные изыскания в медицинских архивах и передовые достижения судебно-медицинской экспертизы для того, чтобы рассказать правдивую историю блистательных и роскошных дворцов Европы: антисанитария, убивающая косметика, ядовитые лекарства и вездесущие экскременты.