Карта памяти - [24]

— Конечно мисс, — ответила Алиса, — и хочу заметить, что Ваш сын истинный джентльмен.

Она откланялась и вылезла через окно.

— Я прикажу отцу повесить замок на оконную раму, это просто непозволительно с твоей стороны, — вынесла вердикт мать.

Однажды, Алиса, по дороге домой рассказывала, что директор школы ее в течение всей недели вызывал к себе после уроков, и устраивал ей нагоняй за поведение. Ее смущало то, как он смотрел на нее. Было в этом взгляде, что-то нечеловеческое, подытожила она. С каждым разом, появляться у него в кабинете становилось все страшнее и страшнее.

— Я думаю, тебе не стоит принимать это так близко к сердцу, — сказал я, — ты не отличаешься хорошим поведением, и поэтому директор строг с тобой. Возможно, тебе это только кажется.

Иногда я говорил матери, что задерживаюсь на дополнительных занятиях, чтобы провести Алису домой и сократить время разлуки между домом и школой. Я понимал, что безвозвратно привязываюсь к Алисе, и каждая минута без нее, приносила мне невыносимые страдания. Я провожал ее домой, и мы шли безлюдными тропками, чтобы поменьше человеческих глаз видели нас вместе. Когда было прохладно, я накидывал на нее свою куртку, а она брала своей теплой ладонью мою. Со временем, мне даже казалось, что Алиса стала лучше учиться: я старался подтягивать ее по предметам, с которыми у нее были проблемы, делал за нее некоторые задания и рисовал ей эскизы для уроков рисования. С рисунками у нее были, кажется, самые большие проблемы. Никакой крови, никакого насилия — в общем, я рисовал за нее то, что требовалось школьной программой.

Мать контролировала мой досуг, и каждые полчаса наведывалась в мою комнату.

— Ма, ну это же нарушение моего личного пространства, — жаловался я.

— Ты мне еще поговори тут! Как ты еще не скатился с ней до уровня уличной шпаны, я ума не приложу, — говорила мать.

— Мам. Алиса, совершенно не такая. Она самая добрая девчонка, что я встречал.

— Ну, уж нет. Ты просто влюбился в нее по уши. Вот и мерещится тебе то — чего в ней и подавно нет. Нет, я сказала!

В общем, все мои попытки хоть как-то подружить мать с Алисой были безрезультатны.

За день до ее смерти, Алису опять задержал директор за поведение. Хотя теперь я больше чем уверен, что это были самые настоящие придирки. Алиса изменилась, причем как по мне, в лучшую сторону. Все дело возможно было совершенно в другом.

Я стоял под окнами, когда видел, что Алиса писала на доске какое-то задание, пока директор наблюдал за этим и заполнял какие-то документы. Школа пустовала. Уроки давненько закончились, и я, пробравшись под окна класса, видел все своими глазами. Все что я узрел дальше, было страшно. Очень страшно. Когда Алиса закончила задание на доске, директор приказал ей идти в его кабинет. Я перебрался тоже под окна нашего директора, благо они были на первом этаже. Он усадил Алису в кресло и что-то ей рассказывал. Налил себе стаканчик скотча, и что-то нравоучительным тоном ей объяснял. Алиса лишь смотрела на него своими добрыми глазами и молчала. После он обошел ее сзади, что-то продолжая ей говорить, взял красную бархатную подушку и с силой обхватил ею лицо Алисы. Она вцепилась в нее руками, пытаясь оторвать от себя, дабы дать живительной силе кислорода проникнуть в легкие, но с каждой попыткой она все больше и больше ослабевала. И через минуту, она поникла навсегда. Директор бросил подушку обратно на кровать, и удовлетворенно улыбнулся.

Я завопил что было мочи, и побежал к главному входу школы. Но двери той были заперты. Я стучался и бился в дверь ногами и руками, но мне никто не открыл. Долго звал на помощь. Но ни одна живая душа не откликнулась на мой зов. Когда я вернулся к окнам директора, то свет в кабинете был погашен, и окна задернуты. Я взял камень побольше, разбил окно, подтянул старую коробку с помойки, и влез в кабинет.

Мое сердце буквально пробивало грудь, я плакал, и мне казалось, что все, что сейчас происходит — этого на самом деле не существует. Что все это не реально, а просто сон, от которого я вскоре отойду. Но все было наяву.

— Алиса!

Я кричал так громко, что возможно даже на других планетах услышали мой крик.

Кабинет был пуст. Ни следов драки, ни побитых вещей, ни крови. Будто здесь ничего и не произошло. Я вновь выбрался через окно на улицу, но уже слишком поздно понял, что и машины директора не было под воротами ограды. Он уехал — это ничтожество — этот убийца, прятавшийся за маской добродетели.

Ну а дальше, вы все знаете. Алису обнаружили на стадионе без признаков жизни. В ее крови нашли следы алкоголя. Водки. Черт возьми — Алиса никогда не пила это чисто мужское пойло. Что он сделал с ней? На этот вопрос я до сих пор не могу найти ответа, а мое сознание не позволяет рисовать в голове те ужасные картины, которые могли случиться тогда с Алисой.

Копы расспрашивали многих. А когда дошла очередь до меня, я промолчал, ни слова не сказал о том, что видел. Репутация Алисы была сильнее всех моих рассказов.

*

Когда началась панихида, я выбросил сигарету за надгробный камень и вышел ко всем. Небо было таким же серым и печальным. И лишь только мы с ним разделяли то горе, что случилось. Молчаливый, монолитный гроб с телом Алисы стоял в середине людской толпы. Было даже много цветов, знаете ли.