Карта монаха - [159]

Джулиан посмотрел на замок… и потом еще раз на замок. Он отличался от своих собратьев: форма замочной скважины представляла собой не просто щель. Это было идеальное «X» поверх окружности. Что-то это ему напоминало, но он не мог припомнить, что именно.

Погруженный в размышления, Джулиан не сразу заметил, что в комнате полно охранников. Их было пятнадцать, и все с плеча целились в него. Он еще по инерции улыбался, когда понял, что они отнюдь не разделяют его радужное настроение. Джулиан опешил; сначала по его жилам пробежал холодок страха, но он быстро сменился гневом.

— Вы что, с ума посходили? — крикнул он.

Но ответа не последовало. Охранники окружали его, уперев приклады в плечо, с пальцами на курках, сжав губы, готовые в любой момент открыть огонь.

Джулиан переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что ими движет. И тут он ощутил чье-то присутствие, молчаливое, но совсем близкое, и понял, что охранники целятся не в него. Медленно обернувшись, он увидел высокого человека, с глазами, налитыми кровью от ярости. Дула двух его пистолетов были в дюйме от головы Джулиана.

Джулиану стало нечем дышать. Он как будто угодил в мексиканскую разборку, при которой ни одна сторона не желает уступать, а он — заложник. Он не заметил, как этот человек вошел, — тот был совершенно бесшумен. Теперь он стоял спиной к стене и целился из двух стволов в Джулиана. В ситуации «между молотом и наковальней» — между убийцей и пятнадцатью жаждущими крови охранниками — Зивера, вцепившись в шкатулку, сделал попытку взять себя в руки.

— Знай одно, — произнесли с сильным русским акцентом почти у самого его уха. — Если они выстрелят в меня, я спущу оба курка. Тебе не уцелеть.

— Речин? — произнес Джулиан, потрясенный догадкой.

— Отлично. Сможешь сообщить дьяволу, кто тебя к нему отправил.

Джулиан сидел, по-прежнему сжимая шкатулку. Периферийным зрением он видел исходящее снизу золотистое сияние. Он посмотрел на «Альберо делла вита». Что же все-таки в ней скрыто? Могло бы оно спасти его? Теперь ему никогда не получить ответ на этот вопрос. Он был так близок к цели.

— Мой сын умер, — шепнул Речин. — Ложная надежда с тобой зародилась и с тобой же она умрет.

Джулиану неоткуда было ждать спасения. Пот заструился у него по спине, по шее. Он пытался контролировать руки, но они тряслись не переставая. Такого страха он не испытывал с того дня на игровой площадке, когда детская жестокость спровоцировала приступ. Тогда его окутал мрак, из легких ушел воздух. Сейчас это вспоминалось отчетливо, как никогда; в этот день, на глазах у других детей, он умер. Он лежал, охваченный ужасом перед пустотой, — а потом его рывком вернули в этот мир. Теперь, из-за своего диагноза, он опять оказался перед перспективой раствориться в пустоте. И принялся искать пути спасения, не останавливаясь ни перед чем, чтобы добыть ключи к земному бессмертию: в своем безумном поиске гонялся за мифами и легендами, и все оказывались словами, дымом. За исключением одной легенды, которая оказалась правдой. И вот спасение — шкатулка — у него в руках.

И сейчас, ощущая у висков холодную сталь, Джулиан лихорадочно искал решение. Как выбраться из смертельной ловушки и воспользоваться плодами величайшей победы?

И тут он понял, почему замок показался ему знакомым. Он выдернул из кармана цепочку с крестиком, принадлежащую его матери. Пригляделся: это вовсе не крест. Это меч. Она всегда носила его, эта драгоценность у нее на груди была одним из его самых ранних детских воспоминаний. Всего лишь двумя часами ранее он сорвал с нее это украшение. И сейчас Джулиан понял, что наконечник меча идеально подходит к замку шкатулки. Все эти годы, что она носила его, он считал это благоговейным выражением ее веры. И только видевший шкатулку сообразит, что на самом деле перед ним ключ. Ключ к тайне, которую он сжимает в руках.

— Тебе осталось десять секунд, чтобы примириться с Богом, — произнес Речин.

Джулиан крепко держал миниатюрный меч, сжимал его с такой силой, как будто тот каким-то образом мог избавить его от нахлынувшего ужаса. Потому что спасения нет. Висками он чувствовал холодное прикосновение стволов. Пятнадцать охранников целятся в Речина, что совершенно бесполезно, поскольку никакими своими действиями они не спасут его от неминуемой гибели.

Его распирало от вопросов без ответов. Ему предстоит умереть, так и не разгадав загадки этой шкатулки, спрятанной от людских глаз Иваном Грозным, а до него — тайно сохраняемой европейскими правителями, утраченной коллективным сознанием человечества. Джулиану отказано в ответах, узнать которые он так стремился. Дарует ли шкатулка вечную жизнь, как гласят легенды, или смерть, как твердят многочисленные предостережения? Явится ли Бог, внемля его мольбе, или шкатулка изрыгнет смерть в самой худшей, мучительной форме?

И Джулиан, не думая, словно его тело больше не подчинялось разуму, вставил ключ в замок. Это было потрясающее мгновение. У него не было выбора; он не мог не удовлетворить свое любопытство. Шкатулка должна открыть ему свою истину. И если внутри смерть, то его все равно убьют, и в таком случае он прихватит с собой и убийцу, и еще как можно больше народу.