Карта монаха - [15]

Сорок футов до падения в воду: идеальная укладка и безупречный макияж не утешили ее, как это обычно бывало в тяжелые минуты.

Она видела Майкла на собственных похоронах — то были сюрреалистические минуты, когда она выслушивала надгробные речи, произносимые в ее честь, прячась за спинами людей, в шляпе с широкими полями и в очках в стиле Жаклин Кеннеди. В его глазах застыла боль: она заставила страдать человека, и без того переживающего горе. Инсценировкой своей мнимой смерти она оставила глубокую рану в сердцах всех, кто ее любил. Единственное исключение составлял ее соучастник. Пешком покинув горы, она три месяца тайно кружила по Европе и все это время надеялась, что таким образом ей удалось исчезнуть навсегда и что преследователи ее забудут. Но теперь поняла, что преуспела лишь в отсрочке неминуемого.

До воды двадцать футов: машина приняла вертикальное положение, и тут она вспомнила о сумочке. Потянувшись к заднему сиденью, Женевьева дрожащей рукой схватила кожаную сумочку и притянула ее к груди так, словно надеялась, что этот предмет спасет ей жизнь.

И вот белая машина носом вперед врезалась в водную поверхность. По сторонам встали две стены воды, образовав гигантскую букву «V». Воздушные подушки мгновенно вздулись, замыкая тело женщины в кокон, ослабляющий силу удара. Автоматически подтянулся ремень безопасности, препятствуя перемещению ее тела и тем самым дополнительно минимизируя травму от удара о воду. Физически она чувствовала себя так, как будто ее побивают камнями, сознание же ее утратило ориентацию, и она уже не знала, где верх, где низ.

Свет от фар прорезал прозрачную воду, сияющие девяностофутовые столбы достигли дна, но продержались всего несколько секунд: несколько раз мигнув, фары погасли. Какое-то время, пока эхо от грохота падения катилось по прибрежным холмам, машина покачивалась на волнах.

Но вот началось неумолимое движение вниз, и, когда «бьюик», наполовину уйдя под воду, продолжил свое тихое, ровное погружение, из салона через микрощели в заднем стекле начал уходить воздух — сначала медленно, потом все быстрее, — пока наконец шипение, к этому моменту уже похожее на пронзительный детский крик, долетело до противоположного берега озера. И затем молниеносно, словно разом пресытившись постепенностью, вода, как зыбучие пески, засосала «бьюик». Через тридцать секунд уже ничто на поверхности Кенсико, вновь ставшей зеркальной, не напоминало о его существовании.

Глава 5

«Харлей дэвидсон софтейл» несся по пустой и темной улице. Мотор ревел, разрывая молчание ночи. Пышные кроны деревьев закрывали усыпанное звездами небо. Лунный свет все же пробивался сквозь листву и отражался от полированного хрома мотоцикла. Сняв шлем, Майкл ремешками закрепил его сзади. «Харлей» летел со скоростью девяносто пять миль в час, ветер дул в лицо, трепал волосы, и Майкл чувствовал себя свободным, как никогда. Никто к нему не пристает, не лезет со своей жалостью. От ветра даже щеки у него оттягивались назад, и это напомнило ему, как он — это было в прошлой жизни — прыгал с самолета. Взметнув шлейф гравия, он свернул на подъездной путь к своему дому и за двадцать секунд преодолел четверть мили.

Этот дом был не просто уединенным; здесь Майкл действительно чувствовал, что весь остальной мир остался где-то очень далеко. Одноэтажное, с высокими потолками, здание представляло собой результат прививки модерна к ранчо, сделанной неким архитектором шестидесятых. Снаружи выполненный из дерева и камня, дом вписывался в пейзаж, сливался с ним; за шесть месяцев, прошедших от момента покупки, Майкл практически ничего не изменил, только пристроил сзади гараж на три машины. Охранному предприятию, в котором он работал, удалось завоевать прочные позиции на рынке, что означало для трех служащих компании постоянную занятость и надежный доход. Благодаря неуклонному увеличению числа богатых домов и преуспевающих компаний поток заказов на установку охранных систем не оскудевал, а контракты на обслуживание заключались с завидной регулярностью. Кроме того, в последнее время возник спрос на консультирование, работу еще более выгодную.

Навстречу Майклу выбежали два сенбернара. Словно гигантского зверя, собаки усердно облаивали мотоцикл, пока Майкл не заглушил мотор. Ястребу было пять лет, Ворону — немногим больше года. В конце концов Майкл не выдержал и купил вторую собаку. Ворон был меньше Ястреба и по молодости лаял даже на тени, но отличался добродушием и общительностью. Майкл отпер дверь, и собаки вбежали в дом следом за ним. Бросив куртку на большой стол для игры в бридж, он направился прямиком на кухню. Откупорив пиво, опять достал письмо Мэри и дважды перечитал, вникая в каждое слово, сказанное ею «оттуда».

С Мэри Майкл был счастлив, так счастлив, что не раз испытывал страх однажды проснуться и обнаружить, что счастье ему только приснилось. С ней он в полном смысле становился самим собой — такое бывает только от любви. Она стала центром его жизни. Она любила его со всеми недостатками и ошибками. Она в него верила, вселяла в него оптимизм.

И все это погибло вместе с ней: с ее смертью ушли и вера, и любовь, и оптимизм, и надежда.