Карта мира - [12]

Мальчик был легкий, как перышко, с острыми ушами, слегка поросшими волосами, и большими темными серьезными глазами. Было в нем нечто, напомнившее графу Розалинду. Рональд осторожно посадил его на землю.

— Вы, наверное, из Вечного города? — спросил мальчик тоненьким голосом.

— Так и есть. Меня зовут сэр Рональд.

— Вы спасли мне жизнь, сэр Рональд.

— И это верно. Но позволь спросить тебя, отрок: зачем ты молчал, когда мог позвать меня на помощь? А если бы я проехал мимо, не заметив ничего дурного?

— В наших краях не принято звать на помощь, сэр, — ответствовал малыш.

— Что за обычай? — удивился Рональд. Однако ему все же случилось повидать немало различных народов и он вполне понимал, что традиции в разных местах могут быть и чудными, и дикими, и какими угодно. Движимый этнологическим любопытством, он спросил:

— У вас принято самим справляться с проблемами, не привлекая других членов общества?

— Нет, — ответил мальчик серьезно. — Просто, если бы меня увидел кто-нибудь из наших, меня бы убили.

— Почему? — изумился Рональд. — Разве у вас добивают попавших в беду?

— Да, — кивнул малыш. — Только мама бы меня спасла, окажись она здесь. Остальные бы убили.

— О злой, негуманный народ! — воскликнул Рональд. — Как же ты вообще отважился бродить по лесу один, если вокруг полно негодяев?

— Я был не один. Мы с папой пошли собирать грибы. Зашли в чащу, все было спокойно. Потом я нашел большой гриб, подошел, чтобы его срезать. Тут мою ногу захватила петля, и я оказался на дереве. Там была ловушка в траве, я не заметил. Как только я повис на ветке, из кустов выскочили Ксексы и убили моего папу.

— Кто выскочил? Какие кексы?

— Ксексы. Это наши соседи.

— Соседи? Что вы им такого сделали?

— Мы живем рядом, — сказал малыш и умолк, пристально глядя Рональду прямо в глаза.

Мальчик был утомлен и, наверное, напуган, хоть не подавал и виду. Конечно же, неправильным было продолжать расспросы. Рональд поднял его и посадил на лошадь, затем вскочил в седло и наказал мальчику держаться покрепче.

— Я отвезу тебя к маме? Как туда добраться?

— Поезжайте прямо и наткнетесь на боковую тропинку. По ней тоже прямо. Я вижу, вы весьма добрый, — как-то очень удовлетворенно, почти облизываясь, произнес спасенный.

— Наверное, так, малыш, — отвечал Рональд. — Как тебя зовут, кстати?

— Ихилок, — произнес мальчик и, закрыв глаза, приготовился свалиться с коня. Рональд хлопнул себя по лбу железной рукавицей, подхватил малыша и посадил перед собой. Тот лег коню на шею и сразу уснул.

Рональд пустил Гантенбайна вскачь, и через десять минут они выехали из лесу к развалинам диковинного города.

Величие — именно это слово приходило на ум при виде развалин. Разум помимо воли достраивал из одиноко стоящих стен высотой едва ли не в милю величественные дворцы, угадывал под зеленым дерном широкие улицы, населял пустынные кварталы прекрасными людьми в тогах, прогуливающимися средь колонн и статуй.

Вблизи вид оказался гораздо более печальный. Город был одноэтажным, внутренности бывших дворцов были застроены тесно стоящими избушками.

Рональд натянул поводья и въехал на поросший травой бульвар древнего города. Ихилок проснулся.

— Сверните сейчас направо. Наша избушка восьмая по счету, самая низенькая.

Улица была пустынной, да и весь город в целом — тоже. Рональду почему-то показалось, что жители просто сидят по домам и не вылазят на свет Божий, разве что по крайней нужде, о чем свидетельствовали разбросанные тут и там экскременты. Зажав нос, Рональд подъехал к указанному Ихилоком домику и, свесившись с коня, постучал в низенькую дверь.

Дверца открылась и тут же захлопнулась. Рональд мог бы поклясться, что видел в явившейся на секунду щелке глаз. Затем дверь распахнулась и выбежала женщина, толстая, как бочонок, и очень подвижная.

— Ихилок, что случилось? — спросила она неожиданно бесстрастным голосом. — Кто этот благородный рыцарь?

— Папу убили, — сказал мальчик, каплей смолы скатился по боку коня на землю и встал, держась за ногу животного.

— А, ясно, — ответила женщина невозмутимо. — Ксексы?

— Ага, — отвечал мальчик.

— Ну, я так и знала, конечно, — женщина застегнула верхнюю пуговицу и жестом пригласила Рональда в дом. Рьщарь спешился и, пригнувшись, чтобы не задеть головой о низкую притолоку, вошел в чистую комнату, обставлен ную вполне по-спартански, но со вкусом: каждого предмета было по одному — один стол, один стул, одна печь и т.д.

— Тело его Ксексы забрали?

— Да.

— Жалко, — сказала женщина. — Эх, что же мы будем есть зимой?

Странно, но ее чувства к мужу имели явно прагматический оттенок. Графа это несколько покоробило, но затем он рассудил, что, как дворянин, не имеет ни малейшего представления, в какие формы облекается любовь у пейзан.

— Садитесь. Будем ужинать, — произнесла женщина. Немногословие этой семьи Рональда удивляло. Рыцарь пододвинул стул, уселся, а женщина наливала черпаком наваристую похлебку, резала хлеб.

— Охотиться теперь, Ихилок, придется вам с Кутхом, — пояснила мать. — Будете кормить младших девочек. И смотрите, если станете отбирать у них пищу или… ну сами знаете, о чем я, вам не поздоровится. Мы одна семья: чем больше ее членов выживет, тем больше наших генов окажется в общем потоке.