Карт-Бланш для Синей Бороды - [2]

— Фу ты! — хозяин даже подпрыгнул. — Я простой торговец, а ты — благородная леди! Какое предложение?! Но что мне делать, если завтра какой-нибудь рыцарь умчит тебя в замок на берегу моря? Моя лавка разорится через месяц!

Я опустила глаза, сосредоточившись на замесе марципанового теста, и сказала уже без смеха и кокетства:

— Не беспокойтесь, господин Маффино, замужество мне не грозит. Констанца и Анна еще не пристроены, и неизвестно — найдется ли охотник за столь скудным приданным. А уж про благородную леди сказано было слишком громко. Благородная леди, которая занята стряпней в лавке — разве это не насмешка судьбы? Вряд ли кто-то из рыцарей захочет в жены стряпуху.

В лавке сладостей я работала уже третий год, с тех самых пор, как мне исполнилось шестнадцать. Где-нибудь в столице это могло оказаться неслыханным скандалом — девушка из благородной семьи трудится в лавке, наравне с простолюдинами! Но Ренн славился широкими взглядами на права и правила приличия, и никто не указывал пальцем на меня — младшую дочь безземельного рыцаря, вынужденную работать после смерти отца, чтобы обеспечить приданое старших сестер.

— Не прибедняйся, — отрезал хозяин, разом успокоившись, — Вы в старых девах не засидитесь. Все знают, что красивее девиц Авердин в нашем городе нет. Найдутся и на вас господа рыцари!

— Красивее… — вздохнула я, пробуя марципан на сладость. — Анна и Констанца — возможно. Вон они какие — белокурые, голубоглазые, губки — как лепестки розы. А я в папочку уродилась — и волосы у меня черные, и рот широкий.

— Зато зубки, как очищенный миндаль, и смеешься ты звонко, — утешил меня хозяин

— Сомнительная замена приданому!

— Все, не кисни! — приказал он мне. — Сладости требуют радости. Иначе и конфеты получатся кислыми.

Я не успела ответить, потому что звякнул колокольчик, и мы с хозяином удивленно оглянулись на дверь. До открытия лавки было еще три часа. Кому бы вздумалось приходить в такую рань?

2

Вошел мужчина, закутанный в меховой плащ, запорошенный снегом, как святой, который в канун праздника разносит детишкам подарки. Капюшон закрывал посетителя, а сам он, по сравнению с коротышкой господином Маффино, показался мне великаном.

— Лавка еще закрыта, господин мой, — сказал хозяин учтиво. — Вам придется обождать, а пока нет ни бриошей, ни бисквитов, ни…

— Твоя лавка открыта, иначе я не смог бы войти, — сказал посетитель, и стало ясно, что он не привык встречать отказа нигде — голос был низкий, властный, тягучий, как мед. — Мне нужны сладости, я заплачу золотом.

Он достал из поясного кошелька золотой и бросил на прилавок. Золотой кружок прокатился до кувшина со сливками, стукнулся об него и зазвенел, закружившись на месте. Мы с господином Маффино смотрели на танец монеты, как завороженные.

Золотой! Целый золотой!

Три месяца моей работы в лавке!

Хозяин сразу переменился и больше не настаивал, чтобы посетитель уходил. Вытирая руки фартуком, он так и заюлил вокруг мужчины в плаще, а посетитель тем временем сбросил капюшон и встряхнул тяжелой гривой длинных черных волос.

По виду он был сущий дикарь — косматый, нечесаный, черный, как ворон. Только надо лбом виднелась седая прядка. Черные усы, черная короткая борода — все это показалось мне чудовищной неопрятностью. Если разбрасываешься золотом за лакомства, то уж мог бы сходить к цирюльнику и избавиться от растительности на лице. Это некрасиво! Так ходят только варвары!

— Что предпочитаете, мой господин? — спрашивал Маффино. Уж его-то не привел в замешательство вид клиента. Коль скоро он расплатился золотом, то может быть хоть косматым, хоть горбатым. — У нас есть замечательные леденцы — из лакрицы, мятные, с добавлением аниса…

— Мне нужно что-нибудь для молодой леди, — перебил его мужчина. — Говорят, ты отлично делаешь шоколадные конфеты.

— Это вы по адресу! — обрадовался Маффино. — Лучшие шоколадные конфеты — только в моей лавке! Скажите, куда доставить, и к обеду…

— Я хочу забрать их сейчас же. Мне некогда ждать.

— Но господин… — в голосе торговца послышалась самая настоящая паника.

До этого я лишь разглядывала гостя через стекло витрины, не вмешиваясь в разговор. Лицо мужчины нельзя было назвать приятным. Резкие черты лица казались высеченными из камня, а угрюмое выражение еще более усиливало впечатление варварства, дикости. Не спасали даже столичный выговор и высокий лоб — признак аристократизма. Посетитель был мне незнаком, а ведь я знала всех жителей нашего города. Приезжий, возможно, из столицы. Богат. Королевский гонец? Гость на праздник леди Пьюбери?

— Шоколадные конфеты очень дороги, господин, — сказала я, не выходя из-за прилавка. — Мы делаем их только на заказ. Чтобы приготовить шоколадные конфеты, потребуется около двух часов. Мы не сможем обслужить вас мгновенно.

Мужчина, до этого смотревший на Маффино, вскинул голову.

Через стекло наши взгляды встретились. Я не разобрала, какого цвета были его глаза, но они показались мне черными, как ночь. И такими же холодными. Невольно я вздрогнула, почувствовав не только взгляд незнакомца, но и его тяжелую, черную волю. Он порабощал одним лишь своим присутствием. И когда вот сейчас он смотрел на меня, то казался хищником, заприметившим жертву.