Карповы эпопеи - [8]

— А ну теперь попробуй, — кивнул он сыну. — На катках должно быть легше.

Снова раскрутил Карпов маховик, кивнул Петру. Петро стал подталкивать шпалу — подвинулась вперед легко. Дзинькнула пила раз, другой и вдруг запела. Запела ровно и натужно, посыпались опилки. Обрадовался Карпова, крутит да покрикивает:

— Потихоньку, потихоньку, сынок!

Вот уже диск наполовину утоп в шпалу, и звон пилы стал глуше. Опилки фейерверком летят, усеивают землю, пахнут сосной. Карпов совсем уже выдохся, но крутит, не хочет останавливать машину: так здорово пошло дело!

Остановил все же, вытер пот со лба, подошел к Петру:

— Идет?

— Идет,— кивнул Петро.

Поправил Карпов шпалу, оттянул шкворни назад, проинструктировал помощника:

— Следи, чтоб пила шла прямо по метке, и смотри, чтоб шкворень в пилу не попал: зубья поломает. Ну, отдохнул? Попробуем ишо.

Дотемна Карпов с сыном грызли шпалу, успели пропилить с полметра и довольны были до крайности. Шутка ли — пила вся скрылась в прорези и только сверху зубья торчали! Чтобы пилу не зажимало и легче было крутить, Карпов клин в прорезь вбил — на ходу постигал премудрость распиловки бревен.

За ужином Ульяна смотрела на мужиков, — видя, как они умаялись, жалела:

— Ухайдакались-то как! Пропади он пропадом и пол тот-то!

— Ну да! — возразил Карпов.

— Ну да! Купил ба досок, и то дешевше стало б.

— Богачка какая — купил бы! А где ты их купишь? Можа, ты знаешь, где их продають?

— Гдесь продають, люди покупают. Вон сколькэ строются: и кирпич, и шлакоблоки, и лес — все достають.

— То-то и оно: достають. А как догонють — шло дадуть,— втолковывал Карпов жене.— На химкомбинате ворують да продають. Все до поры до времени, а то так прижучуть, что больше и не захочешь, запоешь тогда соловки. Не хочу так доставать, понятно тебе? Был ба такой магазин, где пришел и что надо по хозяйству, то и купил: чи кирпич, чи доски, чи шифер... Нема такого магазина!.. А был бы, так я, можа, и купил ба... И все одно не дешевле б обошлось. Ты посчитай, сколько шпала стоит, сколько из ей досок выйдет. Ну? За пилу заплатил, да за ремень на поллитру дал. Вот и весь расход.

— А труда сколько — то ты не считаешь, — не унималась Ульяна.

— Труда! Кто ж свой труд считает? Он всегда бесплатный...

Долго и трудно перемалывал Карпов шпалы, но ни разу не пожалел о своей затее. Довел дело до конца — досок напилил, за полы в доме принялся.

Уже давно зима наступила, а он все ползал на коленках, все не мог кончить работу. То половицы подгонял да сбивал, то сверху строгал, то шпаклевал да красил. Коленки сначала до мослов стер, а потом они задубели, и кожа на них стала тверже, чем на пятках.

Еле-еле к Новому году закончил.

Сохнут полы, Ульяна не налюбуется ими, не нахвалится мужем своим перед соседками. Это же такая благодать — полы! Ни пыли, ни грязи. Мокрой тряпочкой смахнула — и опять чисто. Золото, а не мужик!

На праздники созвала родню, соседей — полы обмывать. Наготовила всего, как раз поросенка зарезали — было из чего.

Обувь гости оставляют в сенях, в комнаты идут в чулках да в носках. Боятся поскользнуться, боятся испачкать. Ходят по полу осторожно, бережно, как по стеклу. Хвалят мастера.

— Да проходите, не разувайтесь, гости дорогие! Это ж полы, не земь — че им сделается,— возбужденно шумела на гостей Ульяна.— Проходите, проходите.

А когда подвыпила, нарочно надела туфли на твердых каблуках, стала дробь выбивать. Сама себе припевает и колотит что есть мочи каблуками в крепкие доски.

Мой муж постыл,

На печи застыл,

Шубой оделся,

Никак не согрелся!

Иии!.. Ихихих!..

Взвизгнув на последней ноте, склонила голову и пошла, и пошла дубасить каблуками: тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та-та-та...

— Какого лешего не танцуете? — набросилась на гостей. — А ну, выходи! Все выходите — будем проверять, чи крепко сделано.

Вытащила несколько человек на круг, снова запела.

Мой муж постыл,

На печи застыл,

А я его жинка —

Уся на пружинках!

Карпов сидел среди мужиков, разомлевший от самогона, довольный собой, гостями, своей работой. Глядел на Ульяну, снисходительно улыбался.

— Романович, доконають пол, ейбо, доконають, — задорил его сосед Неботов.

— Ниче они ему не сделають, — кивал Карпов на танцующих. — Доски во какой толщины! Хватит и детям и внукам. Пущай гопають.

А Ульяна взвизгивала припевала:

Пошли плясать,

Аж пол трещить!

Наше дело молодое,

Нам бог простить!

Иии!.. Ихихих!..

Шлакобетонная история

До весны Карпов жил сравнительно спокойно, никаких дел не затевал, мастерил кое-что мелкое по хозяйству: закуток поросенку поправил, дверь по краям войлочной полоской обил, чтобы не дуло, уголь в сарае из одного угла в другой переложил. Отдыхал Карпов, упорался с полом, надолго, наверное, он ему охоту отбил к строительным делам. И хорошо, — думала Ульяна. — А то и себя, и всех позамучил.

Но недолго наслаждалась Ульяна спокойной жизнью. С наступлением тепла Карпов снова взбесился.

Да и как ему было не взбеситься? Идет по поселку, видит — строятся люди, обновляются. Тот совсем развалил свою саманку и теперь кладет шлакоблочные стены, и строит уже не хату, а настоящий дом: три, а то и четыре окна по фасаду, да столько же со двора, да еще сколько-то с других сторон, и комнат, говорят, будет не две, а целых шесть. С таким строителем Карпу, конечно, не тягаться. Но все же обидно... Тот навозил белого силикатного кирпича — облицовывать будет стены. Кирпич явно краденный с химкомбината, такой не продают. Карпу это тоже не подходит. А люди не боятся, покупают у прощелыг-шоферов. За рынком целая улица домов выросла из такого кирпича, и ничего... Кто-то вон черепицы запас — крышу своей хибары будет обновлять, а может, поднатужится, да и всю хату перестроит. А вот кто-то прямо на улице гору шлака навалил — шлаковать, верно, будет дом или блоки станет формовать.