Карпатская рапсодия - [82]
Дело в том, что Иосиф, борясь против усиления венгерских господ, нуждался в союзниках, а для такой борьбы ему пригодились и угнетенные евреи. После смерти короля венгерские господа отомстили за нанесенные им обиды тем, кого Иосиф использовал в борьбе против них, — городским ремесленникам, батракам и евреям. При таких условиях пришедшим из Силезии евреям дальше идти было незачем. Вернуться обратно они тоже не могли. Не имея другого выбора, они поселились в девственных лесах Карпат. Из бревен и веток сколотили себе хижины и превратились в охотников без оружия и земледельцев без плуга.
Еврейская деревня скоро приобрела также и венгерских жителей.
Венгры пришли в Пемете не группами, а поодиночке — кто откуда. Внукам и правнукам, которых я знал, в большинстве случаев было совершенно неизвестно, откуда и почему пришли их деды в Пемете. Они были либо бежавшими крепостными, либо их ждал где-нибудь топор палача за поджог или за убийство. Больше всего венгров пришло в Пемете из соляных копей.
Соляные копи района Марамарош-Акнасег, Шугатаг и Слатина существуют уже сотни лет. Король Уласло [23] с помощью специального королевского указа позаботился о том, чтобы в копях никогда не было недостатка в рабочих руках. Он приказал, чтобы упорно не подчиняющихся крепостных, а также еретиков наказывали пожизненной работой в копях. Король позаботился и о том, чтобы эта «пожизненная» каторга не продолжалась слишком долго. По королевскому указу шахтеры работали в копях семнадцать часов в сутки. Жилище шахтера должно было находиться не более чем в трехстах шагах от входа в шахту, а шахтер не имел права удаляться от своего жилища дальше чем на пятьсот шагов.
Король многое запретил шахтерам и еще больше вменил им в обязанность. Тому, кто нарушал какой-нибудь запрет или не выполнял какую-либо обязанность, на первый раз отрезали левое ухо, на второй — правое ухо, на третий — нос, на четвертый — вливали горячее олово в левое ухо, на пятый — то же в правое ухо, на шестой раз, а также в случае попытки к бегству, независимо от того, подвергался ли он раньше наказаниям или нет, шахтера колесовали или четвертовали, смотря по тому, что «графу копей» казалось более целесообразным.
Со времен короля Уласло и до наших дней положение шахтеров, конечно, несколько улучшилось. Историки утверждают, что намного улучшилось. Шахтеры же говорят, что недостаточно. Со времен императрицы Марии-Терезии [24] в шахтерские уши перестали вливать олово и заменили варварское колесование более гуманным повешением, причем применяли его лишь за вторичную попытку к бегству, а за первую надевали на ноги пойманного пятидесятичетырехфунтовую цепь. Цепь эта оставалась на шахтере и ночью, а не только во время работы. Рабочий день в то время уже сократился до пятнадцати часов.
Были в Пемете и такие, которые пришли сюда с этой пятидесятичетырехфунтовой цепью на ногах. Там с них цепи снимали и уносили в Марамарош-Сигет, где и продавали в качестве цепей для буйволов.
Русинские жители Пемете пришли в Венгрию из Галиции в 1846 году, перейдя с северных склонов Карпат на южные. В 1846 году в Галиции происходило крестьянское восстание, которое народ назвал «великим судом божьим». Когда польские паны и немецкие солдаты потопили восстание в крови, все, кто не бежал, попали в руки палача. Я сам знавал пеметинских русин, которые во время «великого божьего суда» находились в Галиции. Ивана Михалко, отца медвежатника, в четырехлетнем возрасте спасли, переправив на южный склон Карпат.
В то время жители деревни жгли уголь, гнали водку из можжевельника, собирали орехи, землянику и малину и ходили на охоту. Зайцев ловили петлями. На волка, кабана, медведя охотились с топором. Зимой волки целыми днями шатались в непосредственной близости от жилья, а по ночам безобразничали в самой деревне. Когда они нападали ночью на хижину, в стаю бросали горящий факел из соломы. Это отпугивало их, но если они были очень голодны, то ненадолго. Когда соломы и спичек уже не хватало, а стены хижины не могли устоять под напором взбесившихся от голода зверей, люди брались за топоры. Это иногда помогало, иногда нет. Если помогало, счастливые охотники на вырученные за волчьи шкуры деньги покупали соль, свечи, спички и табак. Если не помогало — утром жители Пемете говорили:
— Порядочный был человек, спаси его господь!
— Жалко трех невинных детей!
— И жену покойную жаль. Хорошая была женщина.
От волка много беды и мало пользы, потому что за попорченную топором волчью шкуру в Марамарош-Сигете платили всего-навсего один форинт. Другое дело дикий кабан! Его хоть на десять кусков разруби топором, мясо кабана все же остается мясом и за щетину можно получить хорошую цену. Конечно, охотиться на кабана с топором — занятие не совсем безопасное. Но тот, кто с детства привык к такого рода охоте, находит эту опасность даже привлекательной.
А опасность эта не очень велика, особенно для того, кто охотился уже на медведя. За медвежью шкуру можно было получить даже двенадцать — пятнадцать форинтов, но сам медведь, конечно, не отдавал дешево своей шкуры. Скажем, напали на него с топорами трое. Одному он сворачивал шею. Другому ломал руку. Третий уносил с собой домой медвежью шкуру и выручал за нее двенадцать форинтов. Медвежье мясо делилось обычно на три части. Одну часть получала вдова того охотника, которому медведь свернул шею, другую — человек с поломанной рукой, и только третья часть доставалась счастливому охотнику. На вырученные за шкуру деньги надо было уплатить за похороны убитого и за лечение раненого. Если подсчитать, выходило, что охота на медведя опаснее, но ненамного выгоднее, чем истребление волков.
Книга состоит из романа «Карпатская рапсодия» (1937–1939) и коротких рассказов, написанных после второй мировой войны. В «Карпатской рапсодии» повествуется о жизни бедняков Закарпатья в начале XX века и о росте их классового самосознания. Тема рассказов — воспоминания об освобождении Венгрии Советской Армией, о встречах с выдающимися советскими и венгерскими писателями и политическими деятелями.
Во время второй мировой войны Б. Иллеш ушел добровольцем на фронт и в качестве офицера Советской Армии прошел путь от Москвы до Будапешта. Свои военные впечатления писатель отразил в рассказах и повестях об освободительной миссии Советской Армии и главным образом в романе «Обретение Родины», вышедшем на венгерском языке в 1954 году.
Книга посвящена венгерской пролетарской революции 1918–1919 годов, установлению и поражению Венгерской советской республики. Главный герой проходит путь от новобранца Первой мировой войны до коммуниста-революционера, в эмиграции подготавливающего борьбу против режима Хорти. Кроме вымышленных персонажей, в произведении действуют подлинные венгерские политические деятели: Т. Самуэли, Е. Варга и др.Трехтомный роман, продиктованный личным опытом автора, пронизанный пафосом революционного исправления общества и горечью совершенных ошибок, был написан в 1929–1933 г., тогда же переведен на русский, на венгерском языке впервые издан в 1957 г.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
В сборник включены роман М. Сабо и повести известных современных писателей — Г. Ракоши, A. Кертеса, Э. Галгоци. Это произведения о жизни нынешней Венгрии, о становлении личности в социалистическом обществе, о поисках моральных норм, которые позволяют человеку обрести себя в семье и обществе.На русский язык переводятся впервые.
Семейный роман-хроника рассказывает о судьбе нескольких поколений рода Яблонцаи, к которому принадлежит писательница, и, в частности, о судьбе ее матери, Ленке Яблонцаи.Книгу отличает многоплановость проблем, психологическая и социальная глубина образов, документальность в изображении действующих лиц и событий, искусно сочетающаяся с художественным обобщением.
Очень характерен для творчества М. Сабо роман «Пилат». С глубоким знанием человеческой души прослеживает она путь самовоспитания своей молодой героини, создает образ женщины умной, многогранной, общественно значимой и полезной, но — в сфере личных отношений (с мужем, матерью, даже обожаемым отцом) оказавшейся несостоятельной. Писатель (воспользуемся словами Лермонтова) «указывает» на болезнь. Чтобы на нее обратили внимание. Чтобы стала она излечима.
В том «Избранного» известного венгерского писателя Петера Вереша (1897—1970) вошли произведения последнего, самого зрелого этапа его творчества — уже известная советским читателям повесть «Дурная жена» (1954), посвященная моральным проблемам, — столкновению здоровых, трудовых жизненных начал с легковесными эгоистически-мещанскими склонностями, и рассказы, тема которых — жизнь венгерского крестьянства от начала века до 50-х годов.