Карнавал - [8]

— Сначала успокойтесь.

Наступила тишина, во время которой Гирсон, теряясь в догадках, с нетерпением ожидал продолжения. В свою очередь, он сам пытался найти правдоподобное объяснение тому, что происходит, но это было сравнимо с попыткой решить сложную математическую задачу, располагая лишь знанием таблицы умножения. Ситуация была настолько необычной, что любые рассуждения приводили к мысли о собственном помешательстве.

— Вы находитесь, — прервал молчание голос, — на борту космического корабля-наблюдателя неизвестной вам цивилизации. — Закончив фразу, голос умолк, ожидая, видимо, ответной реакции.

— М-да-а, — растерянно протянул Гирсон. Маловероятно, но, может, он и вправду попал в какую-нибудь секретную лабораторию, производящую опыты для военных или космических целей.

Думая так, Гирсон озирался по сторонам, пытаясь отыскать лазейку, через которую мог бы улизнуть.

— И откуда вы прилетели? — спросил он, чтобы хоть как-то выиграть время.

— Вы называете эту звезду Фо-маль-га-ут. — Последнее слово голос произнес по слогам.

— Фомальгаут, Фомальгаут, — пробормотал Гирсон, — что-то знакомое.

— Вы нам не верите, — констатировал голос.

— Да нет, почему же, — начал Гирсон, но неожиданно взорвался: — А вы бы мне, черт возьми, поверили? Кто вы такие?

После этих слов, безо всякого перехода, он вдруг очутился в самом центре беспредельной черной пустыни с тысячью мерцающих звезд. Одна из них, самая крупная, пылала ярче остальных, и от нее отделилась крохотная сияющая точка. Стремительно приближаясь, она приобрела форму эллипса. Гирсону стало не по себе. На миллионы, миллиарды миль вокруг — одна черная пустота.

Неожиданно все исчезло, и он снова увидел матовые стены комнаты.

— Ну, теперь вы нам верите?

— Теперь? — переспросил Гирсон.

Что это было? Гипноз? Он цеплялся за эту мысль, но в то же время сознавал бесполезность своей попытки. Трудно объяснить — почему, но он поверил. Даже не поверил, а уже точно знал, что все увиденное — правда. Наверное, не обошлось без гипноза или чего-нибудь подобного, но теперь это не имело значения.

— Что вам нужно? — буквально прошептал он.

— Не бойтесь, мы не причиним вреда. Мы просто хотим знать мотивы, побуждающие людей к самоубийству.

Смысл услышанного не сразу дошел до Гирсона. Когда же он понял, то решил, что его либо разыгрывают, либо не хотят открыть правду.

— Где вы прячетесь? Почему я вас не вижу?

— Этого не нужно. Наш вид показался бы вам неприятным, а это повредит общению.

Гирсон потер пальцами виски и неожиданно вспомнил, как когда-то в детстве поймал в лесу крохотного соловья. Дома посадил его в клетку, насыпал хлеба и уселся рядом, ожидая, что тот запоет. Кончилось тем, что пичуга умерла, так и не догадавшись, наверное, чего от нее хотят.

— Нам необходимо, — продолжал голос, — понять склад вашего ума, образ мыслей, характер. В общем то, что называется индивидуальностью. Вы должны сосредоточиться и думать о своей жизни. Попытайтесь восстановить в памяти события, заставившие вас решиться на самоубийство. Мы сможем зафиксировать процесс ваших умозаключений. Это все, что нам нужно.

Гирсон почувствовал раздражение. Он только что чудом избежал смерти, и вот требуют, чтобы он вновь прошел в мыслях этот ад.

— Зачем?

— Это не праздное любопытство, — ответил голос. — Мы спрашиваем о том, чего не знаем и не умеем, но хотим научиться.

— Но зачем?! Кто вы?

— Называйте нас людьми. Так будет проще. Нам нужен рецепт самоубийства, подробное описание явления. Что вас удивляет?

— Меня… — Гирсон замялся. — Это ужасно, поверьте…

— Перестаньте, — перебил голос. — Отбросьте эмоции. Вы не можете судить, что для нас ужасно, а что нет. Мы не принуждаем, а просим. Вам трудно?

— Мне нетрудно, но я хочу понять, для чего это.

— Если один человек умеет лечить болезни, а другой не умеет, но хочет научиться, это хорошо?

— Да, — ответил Гирсон. — Но от чего излечит самоубийство? От жизни? Как можно сравнивать болезни и жизнь? Ведь болезни — зло!

— А вы считаете, жизнь — благо?

Гирсон опешил. Такого вопроса он не ожидал.

— А вы? — прошептал он. — Для вас жизнь…

— Для нас нет, — ответил голос и пояснил: — Для тех, кто с вами разговаривает. Но наша цивилизация состоит не только из таких, как мы. Есть и другие. У вас ведь такая же картина. Вы, например, решили избавиться от этой самой жизни, а значит, вы — лишний.

— Лишний? — удивился Гирсон.

— Так у нас называют тех, кто остался не у дел. Лишние.

— И вы решили их убрать, — усмехнулся Гирсон.

— Нет, — ответил голос. — Мы против насилия. Высший Разум не позволяет.

— Высший Разум? Что это?

— Он не похож на нас. Он Высший. Мы создали его, чтобы подчиняться.

— Зачем? — спросил Гирсон. С каждой минутой он удивлялся все больше и больше.

— Чтобы достичь гармонии. Порядка, при котором не будет революций, переворотов, проблем и противоречий. Высший Разум запрограммирован на сохранение нашего существования.

— А как же люди? — произнес Гирсон. — То есть, я хочу сказать… а вы сами что?

— Мы подчиняемся. Каждый подвергается специальной обработке. В результате стираются все ненужные качества и прививается принцип невмешательства и целесообразности. Мы стараемся не вмешиваться в жизнь друг друга и существуем обособленно. Деятельность любого из нас подчинена строгим предписаниям Высшего Разума, и это дает великолепные результаты.