Карнавал - [43]

Доктор обернулся и заглянул в квартиру. Жена громыхнула кастрюлей. Из кухни на балкон донесся запах фасолевого супа.

Слушайте звезды!

Он поднялся на вершину холма и остановился. Тропинка круто убегала вниз и, попетляв в траве, пропадала из виду. Лишь присмотревшись, можно было различить тоненькую ниточку, уходящую к далеким холмам на горизонте, которые отсюда виделись совсем синими.

— Хорошо, — тихо вздохнул он и оглянулся назад.

Сзади, на сколько хватало глаз, тянулась бесконечная гряда таких же невысоких холмов. Волна за волной убегали они вдаль и сливались с небом, в котором уже поблескивали первые звезды. Холодало.

Заметив чуть в стороне несколько деревьев, человек направился к ним. Здесь бил ключ, и вода убегала в лощину, заросшую кустарником. Наломав веток, путник соорудил перекладину, под которой развел костер. Потом сел рядом и, положив голову на колени, с удовольствием наблюдал, как беснуется пламя, облизывая котелок.

Мир был удивителен. Деревья, звезды, огонь — все было необычно. Человек видел это, понимал, но ничему особенно не удивлялся. Где-то внутри жила уверенность, что так было всегда, так нужно, а значит, и удивляться здесь нечему. Странное было чувство, но человек привык к нему и упрямо шагал вперед, зная, что рано или поздно достигнет неведомой цели и все встанет на свои места.

Вода закипела.

Поужинав, он подбросил в огонь веток и лег на траву. Над головой перемигивались звезды. Глядя на них, он с улыбкой проводил воображаемые линии, составляя созвездия, какие заблагорассудится. Это было забавно, и он занимался этим каждый вечер, придумывая всякий раз новые названия. Вскоре он почувствовал, что засыпает. Он был рад этому — во сне приходили чьи-то голоса, разговаривали с ним, и он не думал об одиночестве. Голоса приходили каждую ночь, а на утро он не мог ничего вспомнить, хотя и знал, что в следующий раз они непременно появятся вновь. Так было всегда.

Он улыбнулся и сомкнул веки.

* * *

Гром.

Реальный мир, огромный и непонятный, испуганной птицей впорхнул в сознание и полоснул по глазам ярчайшим светом. Март проснулся и лежал, стараясь угадать, что происходит. Над головой пульсировало белое пламя, и с каждой вспышкой раздавался гудок, спросонья принятый за гром.

Повернувшись, Март нащупал выключатель. Поднялся, подошел к умывальнику, плеснул в лицо холодной воды. Затем, не зажигая свет, принялся неторопливо одеваться.

Коридор, как всегда, чист и пустынен. Металл, пластик, стекло. Звук шагов и расплывчатое отражение человека в матовом блеске стен. Поворот. Еще поворот. Еще. Дверь.

Март на миг остановился, шагнул внутрь.

— Привет, Эл!

Кресло развернулось, и пухлая ладонь качнулась в ответном жесте.

— Салют! Ты выспался?

— Да.

Все правильно. У человека за пультом — на груди полоска с именем: "Эл Южин". Уж который день Март просыпался с чувством, будто он актер, забывший роль перед выходом на сцену. И всякий раз какая-нибудь мелочь, словно шепоток суфлера, настраивала на нужный лад. Сегодня это — имя друга.

— Ничего? — вопрос был задан чисто для проформы.

— Ничего, — последовал ответ, но с вызовом.

Март кивнул. Обычный вопрос, обычный ответ. Но если исчезнет надежда, можно сразу открывать кингстоны и впускать сюда Космос.

Он сел в кресло и растворился в океане звезд, чьи мерцающие волны омывали экран внешнего обзора. Раньше он и Эл с ума сходили от вида этой бездны с огоньками. Каждый день одно и то же — безжизненная пустота, в которой только и было, что "ничего". Потом отчаяние и приступы тоски. Много всякого было. Даже…

Март поежился, припомнив, как чуть не совершил убийство. Оставалось немного — сорвать предохранитель и повернуть рубильник. Тогда в каюту Южина вошел бы Космос и разорвал бы его, как мыльный пузырь. Но Март чего-то медлил. Ждал. Потом случайно глянул на экран — и замер. И ничего ведь не увидел: та же пустота и звезды. Будто глаза чьи. Такой безмолвный осуждающий взгляд. Взгляд Космоса.

Март искоса посмотрел на Эла. Уткнувшись в книгу, тот беззвучно шевелил губами. Старые истрепанные страницы, точь-в-точь как настоящие, как делали когда-то на Земле. Эта, конечно, не из тех, но имитация первоклассная.

"И как ему терпения хватает? — подумал Март. — Ведь и сам не помнит, который раз перечитывает".

Когда-то его раздражала привычка Эла читать одно и то же по нескольку раз подряд. Манера есть, дышать, волосы, не знавшие расчески, — все раздражало. Теперь это позади, и даже Космос перестал нервировать. Они научились любить его, растворяться в нем, вглядываться в его спокойную тишину, которая помогает мечтать и думать.

Жаль только, не одно плохое уходит в прошлое…

Айна.

— Что? — Эл встрепенулся.

Оказывается, он произнес ее имя вслух.

Эл снова уткнулся в книгу.

Айна. Она осталась на Зеленом Ветре. На планете со странным названием, ласковым солнцем и прозрачной, чуть зеленоватой атмосферой. Она не поверила. Или не поняла…

Миллиарды людей расселились по Вселенной, по далеким ее уголкам, отделившись в колонии. Эра проникновения в глубокий Космос. Оказалась неизбежной утеря постоянной связи между людьми и… забвение. Да, забвение. Некоторые даже не знали, что в мире есть планета Земля. Планета, откуда все началось. Спорили историки, спорили философы, но факт оставался фактом — ни в одном атласе, ни на одной карте не значилась звезда под именем Солнце. Были картины, фотографии, старые иллюстрации, но самой Земли не было. Может, это и не столь страшно, если бы не издревле присущее людям желание увидеть родной берег. Именно вера в возвращение помогла первым мореплавателям совершить кругосветное путешествие…