Карнавал короля Иеронима - [49]

VII. Новое знакомство

На следующее утро Людвиг нашел нужным объяснить жене причину своего позднего прихода домой и поэтому сообщил ей в общих чертах, о чем говорилось на совещании, на котором он присутствовал накануне. Лина внимательно выслушала его, но не стала расспрашивать о подробностях и ни слова не сказала о том, что показалось ей несообразным в его рассказе, как, например, то, что человек в положении Дернберга мог принимать участие в предприятии, которое имело вид заговора против короля. Она была довольна оказанным ей доверием и с живым интересом отнеслась к делу, которое имело такое важное значение для Людвига. Невольное раздражение, которое она чувствовала против него в последнее время, исчезло бесследно, и в этом отношении ей не приходилось делать над собой насилия, потому что никакие практические соображения не руководили ею.

Когда они услышали шаги Германа, то Гейстер сказал жене, чтобы она до времени ничего не сообщала их общему другу, потому что нужно выждать, пока он не выпутается из когтей французской полиции.

— Разумеется! — отвечала она. — Хотя история с Берканьи служит лучшим доказательством его честности… Знаешь ли, Людвиг, мне кажется, что не следует вовсе говорить с ним об этом деле, ни теперь, ни после. Прости, если я осмеливаюсь давать тебе советы, но послушайся меня и не посвящай его в ваши тайны.

В это время Герман вошел в комнату и, не обращая внимания на поданный завтрак, указал им на человека, стоявшего на дороге, который расспрашивал о чем-то крестьянина и по временам поглядывал на дом. Это был бодрый широкоплечий старик лет семидесяти, с загорелым лицом, по осанке и покрою одежды его можно было принять за бывшего солдата или охотника.

Лина и Герман подошли к окну, Гейстер остался за столом и казался смущенным.

— Я могу удовлетворить ваше любопытство, — сказал он, — это подполковник Эммерих, наш соотечественник, родом из Ганау, который прославился во многих партизанских войнах своей безумной храбростью. Во время Семилетней войны он обратил на себя внимание Фридриха Великого, который, по заключении мира, дал ему выгодное место в Пруссии, но Эммериху не сиделось на месте, он отправился в Новый Свет, дрался за освобождение Америки и, предводительствуя шайкой таких же храбрецов, как он сам, наводил ужас на неприятеля. После того он вернулся на родину и вел ту же романтическую жизнь, исполненную всяких приключений. Однако ни в Старом, ни в Новом Свете Эммерих не сумел обеспечить себя с материальной стороны; теперь он живет в Кельне в крайне стесненных обстоятельствах и несмотря на свои преклонные годы все также полон сил и по-прежнему готов принять деятельное участие в каждом смелом предприятии. Я познакомился с ним вчера у лесничего, где мы засиделись долее обыкновенного, захваченные рассказами этого замечательного человека.

Лина слушала своего мужа с возрастающим волнением, ее тревожила мысль, что Эммерих посвящен в тайну Людвига и его друзей. Этот авантюрист, проведший всю жизнь в рискованных предприятиях, мог, по ее мнению, погубить всякое дело своей безумной смелостью и увлечь за собой самых рассудительных. Она решила при первом удобном случае предостеречь своего мужа или по крайней мере расспросить его о некоторых подробностях для собственного спокойствия.

После завтрака Лине подали письмо от матери, которая извещала, что доктора Тейтлебена требуют в полицию по очень важному делу.

«Дай Бог, — добавляла она, — чтобы не вышло какой-нибудь неприятной истории, потому что полицейский, который явился ко мне по этому поводу, имел какой-то важный, таинственный вид. Я обрадовалась, когда он ушел, потому что от него вся комната пропахла о der Bourge»…

— Что это такое? — спросил с недоумением Герман.

Лина расхохоталась.

— Я понимаю в чем дело, — сказала она, — моя добрая мама слышала, что существуют духи Eau de bouquet и переделала это название в «О der Bourge»… Но что может значить это требование в полицию?

Герман был встревожен и хотел на следующий день вернуться в Кассель, но друзья стали настойчиво уговаривать его пробыть с ними еще несколько дней, чтобы окончательно успокоиться, так как, по мнению Людвига, он мог при малейшей неосторожности нажить себе опасного врага в лице Берканьи.

Они вышли в сад, где их разговор продолжался на ту же тему. В это время по дороге проехал верхом Дернберг, возвращаясь с утренней прогулки, и поклонился им издали.

Герман стал расхваливать наружность Дернберга и спросил:

— Откуда он?

— Он из Гессена, — ответил Людвиг, — и принадлежит к зажиточной дворянской фамилии. Сначала Дернберг служил в прусской армии, в 1806 году попал в плен, затем был освобожден и принял участие в восстании в пользу курфюрста, которое вскоре было подавлено. Затем он отправился в Англию и сблизился с такими влиятельными государственными людьми, как лорд Кестльри и Каткарт, граф Мюнстер, русский посланник Алопеус и другие. Между тем прусская армия настолько уменьшилась, что Дернбергу не оставалось другого выхода, как явиться к Иерониму, который в это время приглашал к себе на службу всех дворян своего королевства. Он так понравился королю, что тот назначил его батальонным командиром, а теперь произвел в полковники егерского карабинерского полка.