Карнавал короля Иеронима - [163]

Госпожа Симеон старалась скрыть свое неудовольствие, но в тоне ее слышалось раздражение.

— Мы получили от Сесили короткое письмо из Меца, где ее встретила мать. Вероятно, вы желаете, моя милая мадам Сала, предупредить молодого учителя, чтобы он остерегался генерала. Теперь ваша Мелани свободна и могла бы брать уроки немецкого языка; этот вежливый доктор имеет прекрасную методику обучения молодых дам…

Генеральша при этих словах торопливо поднялась с кресла и, бросив ядовитый взгляд на свою приятельницу, сказала:

— Никому я не сообщала своих тайн, кроме вас, мадам Симеон! Если что-нибудь будет известно в обществе, то этим я буду обязана вам и найду, чем отблагодарить за такую услугу…

В эту минуту в залу вошел французский посланник, приехавший несколько часов тому назад из Эрфурта. Он привез известие, что их величества вернутся в Кассель на следующий день вечером.

Хотя крайняя осторожность барона Рейнгарда была известна всем, но к нему обращались с разными вопросами. Он отвечал общими фразами.

— Судя по дружеским отношениям обоих императоров и их министров, — сказал он, — можно заключить, что между ними водворилось полнейшее согласие. Александр I ежедневно обедал у Наполеона. Затем они вместе отправлялись в театр, а по окончании представления Наполеон проводил остаток вечера у русского императора. Таким образом, они ежедневно угощались французским обедом и русским чаем.

— Не известно ли что-либо вашему превосходительству о разделе государств? — спросил полковник Гаммерштейн с многозначительной улыбкой.

— Нет, я ничего не слыхал об этом, — отвечал посланник, — но поговаривали в частных кружках, что будет новый король…

Эти слова возбудили общее любопытство, хотя никто не решался высказать своих догадок.

— К сожалению, это пока величайшая тайна и я не могу разглашать ее, — продолжал посланник. — Но расскажу вам случай, бывший при мне в Эрфурте: один из многих германских государей возвращался домой после приема у Наполеона. Наружность его была настолько величественная, что караульный на гауптвахте, увидя его издалека, хотел созвать солдат, чтобы отдать ему честь, но офицер остановил его, говоря: «Laissez done! Се n’est qu’un Roi!»

Все улыбнулись, хотя ожидали более интересного рассказа от французского посланника. Но он встал с места и, взяв под руку хозяина дома, перешел с ним в соседнюю комнату, в которой в эту минуту не было никого из гостей.

— Вы сказали, барон, что король будет в Касселе завтра вечером? — спросил Бюлов.

— Да, он сам объявил мне об этом, хотя я застал его в самом дурном расположении духа.

— Это почему?

— Право не знаю. Говорят, он недоволен тем, что Наполеон пожаловал табакерки разным придворным и ничего не дал графу Фюрстенштейну и генералу Кудра, которые пользуются его особым расположением. Кроме того, Иерониму пришлось выслушать упреки от брата за легкомысленный образ жизни, что также не могло порадовать его!..

На следующий день в 10 часов вечера Иероним прибыл в Кассель со своей супругой. Несмотря на проливной дождь улицы, по которым должны были ехать их величества, были иллюминированы и в собравшейся толпе слышались крики «виват!»

Королевский экипаж остановился перед городским дворцом, который служил зимней резиденцией их величеств. Здесь они были встречены целой толпой придворных и высшими сановниками. Иероним ответил общим поклоном на их приветствия и, жалуясь на усталость от дурной дороги, ушел в свой кабинет.

На следующее утро Берканьи явился первым на аудиенцию. Иероним принял его, лежа на кушетке, и, выслушав составленный им доклад, спросил равнодушным тоном: найден ли шпион, который извещает императора о событиях в Касселе?

— До сих пор полиция tie могла напасть на его след, ваше величество! — ответил Берканьи, встревоженный холодным приемом короля, и чтобы смягчить его гнев, добавил торопливо: — Но мне удалось сделать одно открытие, о котором считаю долгом донести вашему величеству. Мадам Кудра опять вернулась к своим старым привычкам и по вечерам прогуливается по улицам, переодетая. Прикажете ли мне следить за ней или нет?

— Да, следите за ней, но делайте это, как можно осторожнее, из уважения к ее почтенному супругу… А теперь пошлите ко мне Бонгара!

Берканьи удалился с почтительным поклоном, немного погодя, вошел шеф жандармов.

— Выслушайте меня внимательно, Бонгар, — сказал король, приподнимаясь с кушетки. — Вот уже несколько месяцев кто-то доносит императору обо всех происшествиях при моем дворе; ему известен каждый мой шаг, чуть ли не всякое сказанное слово! Берканьи до сих пор не мог ничего узнать. Не придумаете ли вы какой-нибудь способ, чтобы выследить этого негодяя и схватить его?

Шеф жандармов, после минутного молчания, ответил:

— Устроить это нетрудно, если только вашему величеству угодно будет дать свое согласие. Я пошлю в Париж ловкого человека с полномочием вскрывать все письма, получаемые из Вестфалии, потому что едва ли этот господин посылает их прямо из Касселя.

— Браво, Бонгар! — воскликнул король. — Приятно иметь дело с умным и деловым человеком! Даю вам carte blanche распоряжаться, как вы найдете нужным. Только переговорите с Маренвиллем… А вот и он сам!