Карнавал - [25]

Машина резко повернула, и нищий подкатился прямо под него. Чеширская Кошка попробовал отодвинуть его ногой. Нищий пошевелился.

– Ух, да он живой! – он забарабанил по металлу кабины.

Нищий пошевелился еще раз и сел на полу.

Здорово, подумал Чеширская Кошка, я уже в третий раз воскрешаю этого человека. Это вам не Лазаря воскрешать, это поблагороднее.

Он был доволен собой.

– Отдай шапку, гад! – сказал нищий. – У меня там деньги были.

– Сколько? – спросил Чеширская Кошка.

– Да тысяч десять, – приврал нищий из профессиональной гордости.

– Хочешь, пятнадцать дам?

– Благослови тебя Бог, добрый человек.

– А хочешь, двадцать.

– А двадцать не дашь.

– Точно, не дам.

Машина развернулась и снова поехала к кинотеатру.

– Ты смотри, не помирай больше, – сказал Чеширская Кошка.

– Пока морозов не будет – не помру, – ответил нищий, – а по морозу сильно кровь стынет. По морозам мне не протянуть.

Когда нищего высадили и даже нашли его шапку, Чеширская Кошка дал ему пятнадцать тысяч.

– Что-то ты больно добр, – сказал начальник.

– Не могу видеть нищих, жаль мне их, – ответил Чеширская Кошка, – ох, как жаль!

К моргу они доехали без дальнейших происшествий.

Их долго не пускали в ворота, требовали документы. На неделе пришла новая инструкция, требующая справку, новую, под никому не ясным номером. Экзотической справки в наличии не имелось. Потом вопрос разрешился сам собой, как обычно и решаются все нерешаемые вопросы; даже не пришлось давать сторожу. Потом они долго сидели в каморке сторожа, который обиделся и, от обиды, ушел искать ключи. Сторож был пьян по случаю воскресенья и быстро возвращаться не хотел. Они вспоминали устройство иностранных моргов, часто показываемых по телевизору: там каждого хранят в отдельном черном мешке и в замороженном состоянии, там чистота и белая плитка, как в лучшем бассейне. Можно даже руки не мыть, выходя. Здесь тоже можно не мыть, не отмоешь.

– А я вот люблю нищих, – снова начал вспоминать Чеширская Кошка, – я в деревне вырос. У нас нищих уважали. У нас было два нищих. Один воровал, а другой старый был и не мог уже воровать. Старому мы больше давали. Нищему подавать Бог велит.

Он говорил и улыбался.

– Если воровали, то надо было их привлечь, – сказал начальник.

– Да кто же нищего обидит? Ему Бог судья. А что ж, Бог не рассудил? Тот молодой, который воровал, полез воровать в чужой погреб, скатился со ступенек и сломал ноги. Там его крысы и заели – так его Бог наказал. А старому мы еще долго подавали. Я, когда уехал в город, все его вспоминал.

Он говорил и улыбался.

– С тех пор я и люблю нищих. Вот вы говорите, что я слишком добрый. А я их просто люблю.

Вернулся старик с ключами.

Чеширская Кошка спустился в подвал и долго искал нужное тело. Может быть, пьяный сторож перепутал бирки, может быть, он просто плохо искал, но тело не находилось.

Он вышел наружу и глотнул воздуха.

– Не пойму, вроде нет его там.

Второй раз они спустились вместе. Похоже, что впереди были неприятности.

Найдя нужную бирку номер восемнадцать, начальник отвернул простыню и замер с выпученными губами.

– Да… – сказал он спустя полминуты, чтобы не выдать своего волнения перед подчиненным. Его лицо опять ожило.

– Так в чем дело, это он?

– В том-то и дело, что не он.

– А кто же?

– Невинный человек, – невинно пошутил начальник.

– Что же теперь делать? Такой позор для всего коллектива. А для меня лично это просто трагедия, – улыбнулся Чеширская Кошка.

Начальник осмотрел содержимое карманов.

– Ага, вот записка для тебя, – сказал он.

«Трагедия есть способ жизни личности. Способ жизни члена коллектива есть фарс. Поэтому можешь не опасаться трагедий», – прочел Чеширская Кошка. – А почему эта записка для меня?

– Но ты же сейчас говорил о трагедии члена коллектива.

– А откуда он об этом знал, когда писал записку? Я с ним не сговаривался.

Действительно, откуда, – подумал начальник, но как хороший детектив поспешно сделал непроницаемое лицо и не стал высказывать свою мысль, а отложил ее на одну из близких полочек памяти.

– Я пошутил, – сказал начальник, – это не невинный человек. Это член мафии, боевик по кличке Мучитель. Замешан в нескольких убийствах. Видимо, мы имеем дело с переодеванием. Кто-то заставил его переодеться в одежду идиота, а идиота спасли.

– А зачем?

– А вот зачем – это мучительная проблема, – красиво выразился начальник.

Вернувшись домой, начальник снял рубашку, включил прибор для загара и откинулся в кресле. Воздух постепенно наполнялся теплом и запахом озона. Фиолетовое свечение пробивалось сквозь прикрытые веки. Начальник думал. Прибор для загара помогал ему сосредоточиться и разрешить самые трудные проблемы. Этот прибор был нужен ему, как трубка – Шерлоку Холмсу. Но в этот раз проблема не решалась. Просидев несколько минут, он выключил прибор. Больше нельзя, иначе может быть ожог, а после загар будет выглядеть неравномерно. Нет на свете ничего хуже, чем неравномерный загар.

Он еще раз прочел записку.

«Трагедия есть способ жизни личности… Не опасайся трагедий», – медленно проговорил он. – «Но это же шифровка!»

Шифровка, думал он, и кому! Одному из лучших моих людей. Человеку, которому я так доверял! Вот теперь ты у меня поулыбаешься!