Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике - [37]

Следующие несколько дней команда выполняла обычные обязанности и потому получила возможность отдохнуть и развлечься. Когда такой большой и сложный механизм, как боевой корабль, работает без запинок, появляется соблазн считать это само собой разумеющимся. Например, тот, в чьи обязанности не входило дежурство в радиорубке, даже не подозревал об огромном объеме кропотливой работы и многочасовых вахтах, когда нельзя отвлечься от разнообразных аппаратов всевозможных размеров и форм, которые заполняли в рубке каждый свободный уголок. А кто знает, каково приходится главному старшине, который на должностной лестнице стоит между вахтенными офицерами и матросами? Если что-то происходит, всегда отвечает он. Все должно идти как по маслу, а если почему-то не идет, то виноват главный старшина.

На небольшом корабле его коллеге работается легче. Там все знакомы друг с другом, и опытный главный старшина знает и офицеров, и подчиненных, знает их достоинства и недостатки. Если б он был человеком другого сорта, пожалуй, он никогда не стал бы главным старшиной. Но на огромном корабле, таком, как «Шеер», слишком много новобранцев. Никто не в состоянии запомнить всех или составить представление об их проблемах. Как знать, возможно, у нерасторопного новичка личная беда, которая выводит его из равновесия. Может статься, у него жена сбежала с любовником перед самым отходом корабля. И это сверлит человека изнутри, как древоточец корабельную доску, — снаружи она выглядит нормально, но стоит посильнее надавить, и дерево рассыплется в труху.

Еще один специалист на корабле, которому приходится туго, это тот, кто имеет дело с кормежкой. Матросы привыкают к хорошему питанию и становятся разборчивыми. То одного слишком много, то другое дают слишком часто, и начинается ворчанье. Как-то раз на «Шеере» три дня подряд давали бобы — послушать матросов, так дело чуть ли не шло к бунту! А что было бы, если бы рыбные консервы подали дважды на одной неделе или яблоки пару дней подряд!

— Интересно, откуда берутся такие яблоки?

— Их специально держат для матросов.

— Наверно, их целую неделю чистили, что они стали такого размера.

И не дай бог, если кок случайно окажется толстяком, как это частенько бывает с теми, кто имеет дело с едой! Вот уж кому придется нелегко. Никто не поверит, что он не приберегает лучшие кусочки для себя. И тем не менее на все, что вызывает такие желчные жалобы матросов, — и не всегда одних матросов, — как правило, есть свои весьма рациональные причины, которых они не знают или о которых не подумали. Взять для примера эти самые бобы, которые три дня подряд подавали на стол: дело в том, что во время бури в Датском проливе в продукты попала морская вода. Бобы намокли, и их нужно было съесть как можно раньше, иначе они сгнили бы, поэтому не осталось ничего иного, как накормить ими матросов. Отсюда и жалобы. Но не так все плохо. Пока есть матросы, они будут ворчать — под каким бы флагом ни шел корабль.

Достигнув самой северной точки, назначенной Кранке, «Шеер» на большом ходу повернул на юг. Продолжалась рутинная работа, и оставалось много времени для прочих занятий. Какое-то время диковинные обычаи ласкаров вызывали большой интерес у моряков «Шеера», а потом они привыкли. Тощие ласкары — некоторые прямо-таки мешки с костями — не придерживались западных правил поведения за столом, и простым немецким матросам, впервые имевшим честь наблюдать за индийцами, их этикет казался чрезвычайно примитивным. Трапезой распоряжались пятеро серангов,[7] и первым делом они с величайшим презрением отвергли предложенные столовые приборы.

Кок «Шеера» под опытным руководством седобородого старика приготовил пять больших мисок риса. Рис нужно было варить до мягкости, но так, чтобы он был сухим и рассыпчатым, а не кашеобразным и клейким. Затем серанги раздали по банке с селедкой в томатном соусе каждой пятерке ласкаров — заинтересованные наблюдатели отметили это с большим одобрением, так как немецкие матросы не очень любят селедку в томате, и чем больше ласкары съедят, тем меньше останется на долю матросов. Серанги собственноручно перемешали содержимое банок с рисом, и после этого, вместо того чтобы приступить к обеду, все ласкары разом повернули голову вправо, что означает «Нет!». Серанги перемолвились парой слов с коком, и на свет были извлечены банки с вареньем, которое добавили в рис с селедкой и томатным соусом. Зеваки смотрели круглыми глазами, но когда снова дали команду приступить к обеду, индийцы стали есть. Коричневые руки потянулись к мискам, головы и спины склонились вперед, чтобы не пропало ни зернышка драгоценного риса, так что головы ласкаров с угольно-черными, блестящими волосами чуть не столкнулись посередине, накрыв миски, словно зонтики из лакированной кожи.

Серанги, как подобало в их высоком положении, принялись за обед в тишине и достоинстве, когда ласкары покончили с едой и разошлись. Тем временем оператор пропагандистской кампании засиял весь процесс для хроники похода «Шеера».

Были у невольных гостей «Шеера» и другие странные обычаи, поначалу вызывавшие непонимание и замешательство. Например, первым же утром, как только ласкарам разрешили выйти на палубу, они разом кинулись на корму под испуганные крики матросов-охранников. В их глазах застыло такое дикое выражение, что немецким морякам на минуту показалось, что им доведется стать свидетелями массового самоубийства. И пока решали, что предпринять, чтобы водворить порядок среди пленных, с мостика раздался крик: