Карманный атлас женщин - [42]

Глава 4 ПРИНЦЕССЫ

Оставьте вы, наконец, в покое этих Маленьких Девочек. Прекратите донимать их расспросами, почему они такие непослушные. Не возражайте, если доченька хочет стать не учительницей, а солисткой гаражно-вокального ансамбля. И черт бы вас побрал, не заставляйте ее худеть.

Марысе Козак было одиннадцать лет, и она чувствовала, что этот мир ужасен. Она одевалась во все, что ей покупали взрослые. Не возражала и не канючила, что ей хотелось бы больше розового. Ее занимали более важные проблемы. Проблемы Маленькой Девочки.

Когда родители хотели, чтобы дочка хорошо выглядела, они наряжали ее в красивое платьице, когда посылали за хлебом — в брюки. Марыся наклонялась у бордюра и слюнявила палец. Собирала на него песок и уличную грязь. Потом сильно терла рукой изнанку одежды. Вроде выглядит чисто, а с изнанки — кошмар: грязные разводы и пятна, которые невозможно отстирать. Ни одно, вы слышите, ни одно из рекламируемых средств не могло с этим справиться.

Или когда утром в воскресенье она готовила завтрак для всего дома. Старалась ровно нарезать сыр и идеально намазать масло. Но что-то вселялось в нее перед подачей еды на стол, и она смачно плевала под аппетитный салатный лист. Даже на свой бутерброд, любимый, с половинкой яйца. Когда она ела его и чувствовала какую-то особую слизь между зубами, ее разбирал смех: никто этого не видит, все выглядит нормально. Какой хороший завтрак наша Марыся приготовила. Доченька наша любимая. Сокровище!

Жила она с мамой, папой и бабушкой, то есть маминой мамой. Старушка была очень старенькая и занимала лежанку на кухне. Чтобы бабуля не маячила постоянно перед глазами, папа смастерил подвесную ширмочку на прикрепленном к потолку рельсе. Под ширмочку мама приспособила одеяло, получилось как в театре. Бабушка обычно сидела на своих подушках, но, как только начинала слишком уж выступать, ширмочка раздвигалась и воцарялось спокойствие. Бабушка Крыся злилась, ругалась, беспомощно сотрясала воздух и грозила милицией. Когда никто не смотрел, Марыся шла к бабушке и либо разговаривала с ней, либо крала ее вставную челюсть и прятала в кухонный шкафчик. Бабке тогда больше ничего не оставалось, кроме как ругаться и шамкать беззубым ртом. Вся забрызганная собственной слюной, бабка злобствовала и грозила милицией. А внучка, подкравшись к ширмочке, изображала, будто нечаянно наступила на оброненную челюсть. И снова — милиция.

В свое время бабка была чиновницей в районе Охота и от нее многое зависело. Еще бы: она руководила распределением квартир. Боже, что творилось перед ее кабинетом. В кабинете они сидели вдвоем с Ядвигой и только просматривали толстые тетради. А у столика вились семейства, умоляли, бухались на колени, приносили дары, точно волхвы к вертепу.

— Дорогая, золотая, я уже десять лет жду, уж и второй ребенок скоро будет, как нам всем в этой съемной, жена беременная на тахте кантуется, а я, точно нищий какой с паперти, под столом себе гнездышко свил. А когда Анжелика уроки готовит, на кухню иду, а то ей ноги некуда поставить. Ну так, пани Крыся, сладкая вы наша, может, хотя бы ускорить чуток? Ой, совсем чуть было не забыл, — тут проситель начинал говорить тише, шептал, искушал и чуть ли не мяукал, — у меня тут для вас кое-что, прямо из деревни, от тещи, цыплята, вот, и еще для семейства сладости, вот. А, и для супруга кое-что найдется, бутылочка, вот, возьмите, дорогая вы наша.

Для кого? Для мужа?! Пани Крыся прерывала просмотр бумаг. Бросала бешеный взгляд на бледного человечка. Вы мне только про мужа моего не напоминайте! Про подлеца, пьяницу, который после войны сперва симулировал глухоту от контузии в окопе, а потом пошел в загул и какую-то бабу себе завел. О муже не говорят, не вспоминают и имени Генек не произносят никогда.

И клиент понимает — квартиры не будет. Испортил настроение чиновнице, по больному месту ударил да еще и расковырял.

Но подарки, тем не менее, находят место в бездонном ящике письменного стола. Пригодятся, а бутылку можно выпить и без мужа.

В ящике уже лежали две упаковки ирисок с шоколадным вкусом и блок «Мальборо». И это только начало дня. Над ящиком — картинка в деревянной рамке, сбоку инвентарный номер. Запыленная. Краской нарисован лесок, в лесочке лужок, вдали ручеек. Эх, перенестись бы в такой лесочек, лечь на травку и вдыхать отпускной воздух. А не сидеть тут, гнить и выслушивать все эти сетования на злую судьбу. За что, спрашивается, мне все это? Этот народ готов на брюхе ползать за какую-то паршивую однокомнатную, нищими прикидываются, смотреть противно. А что эти твари тут передо мной охают, точно я им Дева с алтаря, слезу кровавую уроню и ключики вручу? Щас, разбежалась. А список, а броня, а очередь, а контроль сверху? Ничего, паршивцы, знать не желают, и эти святые понятия для них как китайская грамота.

День, в который Боженька создал Чиновницу, — это как бы восьмой день недели. Отдельная категория, другая раса, другая культура. Американские антропологи уже много лет ведут изучение племени Халины и Божены. Женщин, которые на телесного цвета колготки надевают шлепанцы с ортопедической стелькой. Которые встают на заре, чтобы благоговейно увенчать свою голову шлемом из начеса и лака. Коготочки покрасить, перстенечки надеть. Ох уж эта канцелярская жизнь: орошенные кофе накрашенные губы, в которых исчезает конфетка с блюдечка, мир скоросшивателей, счетов, записей, приходно-расходных документов. По утрам — тряска в трамваях с сумочкой, набитой косметикой, бутербродиками в фольге, йогуртиками вариант лайт. Чистокровные женщины, настоящие жрицы администрации. Без них сам шеф — потерянный, сбитый с толку — ни за что бы не додумался, как вывести деньги из кассы, как сделать навар на налогах, как не дать подлому правительству нажиться на твоих непосильным трудом заработанных грошах. Только они, только прирожденные Королевы конторских письменных столов знают самые сокровенные тайны как бюджетной сферы, так и частных предпринимателей. А очередь гудит. Тихо все, я иду, выхожу перекурить, подымить на свежем воздухе, хе-хе. Как говорится, если любит, подождет. А от стояния в очереди еще пока никто, прошу прощения, не обосрался, вот так.