Карма. Том 2 - [16]

Молли шлепнулась на недокраденный стул, словно его поставили тут специально для нее. Покачалась на нем, поерзала задницей.

– А удобненько! – с надеждой заключила она.

– Нет! – отрезал Хэл. – Мародерствовать за мародерами – все равно что падаль за падальщиками подбирать!

– Но веревку-то мы подобрали, – напомнила подруга.

– Веревка для пленника.

– Так ему же и сидеть на чем-то надо!

– Нет!!!

Алькуявца не было видно, дверной проем призывно чернел, поставляя киборгу новые данные.

– В доме есть подвальный этаж, – сообщил он. – В толще скалы, мой сканер ее не пробивает.

– А вдруг там затаилась еще парочка змеюк?! – Молли вскочила, словно уколотая выбившимся из сиденья прутиком.

Кай, не отвечая, пошел к проему, где уже исчез Пес. Лиза – за ними, и, поскольку ее не останавливали, внутри было более-менее безопасно.

Мародеры прошлись по цокольному этажу беспощаднее тайфуна – даже хумансы, непривычные к алькуявским интерьерам, поняли, что здесь все перевернуто вверх дном. В дальней от входа, глубоко врезанной в скалу части дома оказалась еще одна дверь. Перед ней бесплодно скакал раненый алькуявец – система автоматического открытия была повреждена.

– Отойди-ка! – велела Лиза и, когда малыш послушался, парой мощных пинков повредила ее еще больше.

Девушка посветила в образовавшуюся щель, и со дна глубокого подвала на нее уставилось больше сотни глаз. Штук пять-семь (хозяин открывал и закрывал их в случайном порядке) принадлежали взрослому полноценному алькуявцу, остальные – его отпрыскам, сбившимся в кучу извивающихся щупалец. Подстреленный малыш юркнул в нее и мигом затерялся.

– Добрый вечер! – Возможно, это было не самое умное начало разговора, но на лекции по кризисной психологии будущих эмчеэсовцев учили: если вы не знаете, что сказать существу, находящемуся в критической ситуации или только что ее пережившему, говорите что угодно, главное – уверенным дружелюбным тоном! А там контакт постепенно наладится. – Мы уже победили всех злодеев, можете выходить!

Кай доломал дверь, и взрослый алькуявец так величественно выплыл из подвала, словно левитировал в сантиметре над пандусом, хотя на самом деле шустро перебирал ходильными щупальцами под юбкой покровных. За ним, после секундного колебания, хлынула и рассеялась по этажу многоногая мелочь. Лиза заметила, что среди них есть и парочка доношенных малышей, суетящихся наравне со всеми.

Натан, Иветта и Молли застыли на пороге, не рискуя его переступить. Хэл едва заглянул в кишащий червеобразными щупальцами дом и отвернулся, делая вид, что стеречь пленника важнее.

Алькуявец обплыл помещение по кругу и вернулся к Каю с Лизой.

– Злодеи повержены или бежали? – так сурово поинтересовался он, словно лично спланировал спасательную операцию и теперь требует отчета у неизменно косоруких исполнителей.

– Четыре к трем. – За неделю путешествия в подобной компании Кай привык к алькуявской манере изъясняться. Она ему, пожалуй, даже нравилась: прямолинейно и ничего лишнего. – Но у полиции есть неплохой шанс их доловить.

– Думаешь, змеюки будут ее дожидаться, чтобы на нас нажаловаться? – скептически спросил Натан.

– Уверен. Правда, пробраться в машинное Пес не смог и прилепил мину возле распределительного узла в коридоре, но даже там она натворила достаточно бед, чтобы закрыть кораблю выход в дальний космос.

– Нашу мину?! – охнула Молли на грани сердечного приступа. – С тебя двести единиц!!! И триста за станнер!

Иветта айкнула – раненый малыш наконец ответил ей взаимностью, по спирали взобравшись по девушке до макушки прозрачного шлема и нежно оплетя его щупальцами, как жутковатый парик.

– К-к-какой м-м-миленький! – с трудом выдавила девушка, слабыми взмахами руки пытаясь прогнать его хотя бы с лица.

– Вот так всегда! – завистливо проворчал Натан.

Доношенные алькуявцы не любили тратить ни слова, ни время. Не прошло и получаса, как пленные бандиты были надежно заперты, полиция и аллиты извещены, стул внесен в дом, а уже ненужные спасатели вежливо оттуда выпровожены. Малыш, все это время просидевший у Иветты на шее, нехотя пошел «на ручки» к родителю.

– Обширная словесная благодарность и похвала, – изрек алькуявец таким тоном, словно его к этому принуждали исключительно правила приличия. – Готов оказать ответную услугу. В разумных пределах.

– Ой да, точно! – спохватилась Лиза. – Мы к вам вообще-то за тви-хоо пришли, трещину в криокамере замазать!

Алькуявец молча ушуршал вбок, не сводя с нее глаз. Друзья уверенно двинулись за ним – к небольшому квадратному, стоящему чуть на отшибе загону.

– Вот. – Фермер постучал щупальцем по верху ограды, изнутри словно облитой толстым слоем пластика. – Племенной хо-трюн. Сочит отборный тви-хоо, пять ведер в день. Щекочите, сколько надо!

По мнению Лизы, огромная веретенообразная личинка выглядела довольно милой. Уж точно симпатичнее говяжьей биомассы – и лапки у нее есть, и пучки шерстинок, торчащие из коричневых бородавок, и маленькие зеленые глазки. Заметив гостей, хо-трюн с удивительным для такой туши проворством пропахал глубокую борозду в навозе и наполовину вполз на стенку, нетерпеливо щелкая жвалами и тряся подсдувшимися жирами.