Карлуша - [7]

Хомка, самый что ни на есть обыкновенный, только привыкший к рукам человека забавный хомячок. Была богата «Птичка» всякой всячиной, того, что касалось живого мира. Даже камни и мореные коряги выглядели на ней живописно, как живые. На то она и была – «Птичка». Я был тогда еще совсем ребенком, когда не мог просто так пройти мимо прилавков с грызунами. В основном беленькие мышки и хомячки. Нравилась их временная клетка, деревянная, маленькая и компактная. Мышки были уж больно трогательными. Они постоянно что-то нюхали, перебирали лапками, дрожали. Дрожали они постоянно, но совсем не от холода. Такая уж у них физиология. Долго я выклянчивал у родителей купить мне такую мышку. Бабушка была как всегда права:

– Да, мышку тебе! А ухаживать кто за ней будет? Ты, что ли?

– Я! – сам как мышка пищу в ответ бабушке.

– Да, ты, – говорила бабушка, – а вот поглядим. Он будет ухаживать. А то я не знаю. Опять бабушка будет. А вонь-то от нее какая! Знаешь?

– Знаю, – пищал я, – я сам буду ухаживать…

В ответ бабушка только рукой махала.

– Мышка мышью, – произнесла мать, – может быть что-нибудь посерьезнее?

– Вон, свинку морскую, – сказал отец, вроде как в шутку.

– Этого еще не хватало…– вздыхала бабушка.

– А что, – продолжал отец, – от нее запаха нет.

– Ну уж, нет! – ругалась бабушка, – И куда ее?

– А что, куда-куда, вон, заведем! Свинку-то морскую! – улыбался отец, глядя на бабушку.

Коли шли такие разговоры, на ноте юмора, значит скоро жди питомца! И я с удовольствием поддерживал решение кого-нибудь завести.

А у нас была книга, детская, «Приключения Хомы». Хомяк да суслик, два неразлучных друга, жили-не тужили, да рассказывали нам о своих приключениях. Нам всем полюбилась эта книга. Мать думала-думала, да и говорит:

– А давайте хомяка заведем! Он интересный. Так и будем звать – Хомкой.

– Это как из книжки? – обрадовался я.

– Ну да, его самого! – ответила мать.

– Точно! – воскликнул я. – Хомку!

Бабушка только вздохнула:

– Вот сами ухаживать и будете.

– Ладно, бабулечка, поухаживаем! – вновь пискнул я.

Так у нас оказался хомяк, а на бабушкины плечи легла еще одна забота. С тех пор много лет прошло, не знаю где мы его купили. То ли в зоомагазине, то ли на любимой «Птичке». Но факт заключался в том, что при выборе хомяка присутствовала даже мать. Хомячков было несколько. Я не знал какого выбрать. Все красивые, симпатичные. Мама смотрела, смотрела, видит, что я растерялся, да и сказала:

– Давай возьмем вот этого. Смотри, какой он рыженький, красивый, совсем как из сказки.

Я кивнул в знак согласия. Так хомячок оказался у нас. Когда принесли его домой, бабушка подготовила для него большую стеклянную банку, а дно застелила ватой. Маленькое, рыженькое, дрожащее существо, постоянно чистящее себя, сидело в моих ладошках. Хомка постоянно принюхивался, медленно ползая по ладони.

– Ну, что? Давай, в банку его сажай. – проговорила бабушка. – Ему тоже отдых нужен.

Очутившись в банке, на мягкой вате, Хомка поползал по ней, а затем вдруг начал набивать ее за щеки! Набивал до тех пор, пока щеки не стали едва не с него самого ростом. Затем скрылся под вату и там, на дне банки, принялся вытаскивать вату из щек обратно и делать из нее домик! Сам, будучи коренным вегетарианцем, Хомка поглощал сухие геркулесовые хлопья, овощи, кроме помидор и огурцов. Насыпешь ему геркулеса, так он сначала щеки им набьет, а уж съест или нет – это вопрос другого характера. Но ел! Усядется на задние лапки, передними держит кусочек морковки, и уминает «за обе щеки». Он был совершенно ручной. Вынешь его из банки, возьмешь в руки, он и не убегает, и не кусается. Побегать его отпускали по комнате. Так он пробежит под кроватью, под тумбочкой, под шкафом у самого плинтуса и прямо в руки! А как побежит, так только и кричали ему:

– Хомка, Хомка! Быстрее!

Однажды напала на меня икота. Измучила она меня. Все утро, весь день. У меня аж слезы на глазах от нее. Что делать? И тут мать вспомнила, что хорошее средство от икоты – это испуг. Думала она, думала, как меня испугать и придумала. Подходит ко мне, да и говорит:

– Слыш-ка, Хомка-то подыхает…

Есть у человека один жизненный порок – наивность. Ну веришь на слово, веришь людям и только потом понимаешь, что тебя обманули. Нельзя быть наивным, нехорошо это. Да и прабабушка все говорила – «Простота – она хужее воровства будет» Я бы, наверное, несколько поправил бы – «Хрен не слаще редьки». Но мать-то из-за добрых побуждений сделала это. Я так и ахнул! Рванул с воплем к банке с хомяком:

– Хомка! Хомочка! Миленький!

Гляжу – ничего! Сидит хомяк, дело свое делает. А я уж его, пока он в банке сидел, со всех сторон осмотрел, да вроде ничего! Жив! Счастью моему не было конца! Мать рядом. Стоит, смотрит на меня. Спрашивает, ну как, мол, все прошло? «Что прошло? Чего прошло?» – думаю я.

– Мам! Да все хорошо! Живой Хомка! – а у самого немного руки трясутся.

– Икота прошла? – опять спрашивает мать.

– Ик! – ответил я.– А чего икота-то?

Мать вздохнула. Нда-с, эксперимент не удался, а вот легкий стресс я заработал. Впрочем, икота вскоре прошла, а потом и забылась, а вот этот случай о Хоме и наивности остался на всю жизнь.