Карло Росси - [22]

Центр Дворцовой площади решено было оформить постановкой величественного памятника Александру I. Это решение вынес Государственный совет еще в 1814 году, когда русские войска заняли Париж. Осуществил решение Николай I. Он поручил архитектору А. Монферану составить проект монумента. Монферан разработал несколько проектов памятника. Один из проектов представлял высокий обелиск на гранитном пьедестале в 8 метров. Лицевую грань обелиска Монферан предполагал украсить барельефным изображением событий войны 1812 года.

Николай I забраковал проект. Ему хотелось видеть на монументе изображение ангела с лицом Александра I.

Колонна была поставлена в центре Дворцовой площади на перспективе тогдашней Большой Морской улицы. Монумент дает взлет по вертикали, усиленный поднятой рукой ангела и крестом. В проекте Монферана были еще два фонтана по бокам колонны. Установка колонны создала необходимое равновесие всех частей, заключив ансамбль Дворцовой площади.

Единственный диссонанс вносило только здание Брюллова. Но и в таком виде Дворцовая площадь не уступала замечательным ансамблям Западной Европы.

АЛЕКСАНДРИНСКИЙ АНСАМБЛЬ

Остальные свои работы Росси исполнил уже при Николае I, который оказывал влияние на искусство своего времени.

Николай I руководствовался одним принципом: искусство, как и все проявления жизни, должны служить интересам самодержавия, утверждать, казалось ему, непоколебимое могущество империи, принципы его деспотической политики.

При Николае I размах строительства был не так широк, как в предыдущие эпохи, и на нем лежал отпечаток ограниченных личных вкусов и воли императора.

Николай I, человек узких мыслей, небольшого кругозора, всю жизнь воспринимал как солдатскую службу. Повелительный, непомерно честолюбивый, упрямый, он считал, что искусство подчиняется тем же законам «муштры», по каким сам он руководил военным делом.

Он не считался с творческими замыслами художника, а подчинял их, притом очень круто, своей личной воле заказчика, работодателя, хозяина.

Политические симпатии и антипатии, личные взгляды Николая I нередко решали, часто роковым образом, судьбу замечательных памятников искусства.

Николай терпеть не мог «вольтерьянцев». В Эрмитаже стояла мраморная статуя Вольтера работы известного французского мастера Гудона.

— Истребить эту обезьяну! — последовал краткий приказ.

Граф А. П. Шувалов тайком приказал спрятать ее в подвалах Таврического дворца. Она появилась на свет только в конце века.

После жестоко подавленного польского восстания все портреты, картины, драгоценные предметы искусства, отнятые у польских магнатов, были сожжены по его приказу. Николай I очень любил Эрмитаж, пытался определять школу картин и считал себя знатоком этого дела.

Однажды вместе с известным художником Бруни он рассматривал картины.

— Это фламандец.

— Ваше величество, а мне кажется…

— Нет, уж ты, Бруни, не спорь: фламандец!

Иногда он делал указания живописцам, приказывал переделывать картины по своему вкусу.

Строительство было делом наиболее близким Николаю I. Он считал себя инженером и рисовальщиком, живо интересовался постройками в Санкт-Петербурге, резиденциях (особенно в Петергофе), даже в провинции. Его любимая поговорка была: «Мы инженеры…» На его утверждение поступали проекты всех казенных зданий столицы, а иногда и частных построек. Очень часто, не соглашаясь с архитектором, Николай I приказывал переделать ту или иную часть проекта.

После смерти Александра I Росси попрежнему остался придворным архитектором. Три раза принимал он участие в «печальных комиссиях»: первый раз в 1825 году, когда умер Александр I, второй — в 1826 году, когда умерла жена Александра, Елизавета Алексеевна, и третий — в 1 828 году, после смерти матери Александра и Николая, Марии Федоровны.

Росси и здесь блеснул своим мастерством. Траурное убранство в стиле ампир необходимо было согласовать с внутренностью собора в Петропавловской крепости, выстроенного в пышном стиле барокко. Росси очень удачно разрешил эту задачу — декоративным фигурам на катафалках он постарался придать возможно больше движения, уничтожив этим расхождение между обоими стилями.

Картина Чернецова (Русский музей в Ленинграде) изображает катафалк Марии Федоровны, исполненный по рисункам Росси.

Первая архитектурная работа Росси при Николае I, по его личному поручению, — устройство Военной галлереи в Зимнем дворце в память войны 1812 года. Характерно, что этот первый заказ продиктовали военные вкусы императора. Военная, или, как ее тогда называли, Генеральная галлерея Зимнего дворца должна была сосредоточивать изображения всех героев войны.

Центр галлереи — фигура Александра I на коне. Стены галлереи расчленены тяжелыми сдвоенными колоннами коринфского ордера. Украшения из оружия, военных трофеев, изображения героев покрывают все стены. Росси вложил в эту работу все свое мастерство.

— Хорошо ты сделал, Карл Иванович, — сказал архитектору скупой на похвалы Николай I.

Пожар Зимнего дворца в 1837 году истребил Генеральную галлерею. Возобновлял ее В. П. Стасов[18], сделавший ее длиннее, чем была галлерея Росси.

Второе поручение Николая I Росси относилось к Летнему саду в Петербурге. Летний сад развел еще Петр. Сад был разбит в голландском вкусе и состоял из множества прямых дорожек, пересекающихся под тупыми и острыми углами. Большие аллеи обсажены высокими липами и кленами, остальные — акациями. В саду было много разных украшений и статуй.