Карло Росси - [14]

По воскресеньям и праздникам дворец и парк оживлялись оркестром кавалергардов в живописных мундирах; сюда же собиралась коротать свой досуг пет грая толпа дворцовых слуг со своими родными.

Кухонный корпус — большое полукруглое здание— поставлен по изгибу дороги, ведущей ко дворцу. Здание это оформляет внешнее пространство. Единственный вход — ворота; ни одного наружного окна. Здание украшено двумя дорическими шестиколонными портиками, расположенными по главной оси, и нишами со статуями и вазами. Павильон-кухня по совершенству своих форм, сочетавшихся с функциональным назначением здания, является одной из наиболее удачных работ Росси.

Современники, знатные баре-гурманы, отмечали, что здесь сочеталось «искусство хорошо и красиво строить с искусством хорошо и красиво есть!»

Елагин дворец и после перестройки сохранил тип усадебного ансамбля.

Постройка в стиле классицизма сильно стесняла Росси, к тому же для сколько-нибудь решительной переработки здания в его распоряжении не было достаточных средств. Инициативу художника и свое мастерство он смог проявить только в создании усадебных служб и в разбивке парка.

Здание самого дворца не характерно поэтому для стиля и таланта Росси. Наоборот, в службах виден четкий мастер ампира, хотя службы не могли, конечно, претендовать на монументальность.

Интерьеры дворца — работа выдающегося мастера. Все здесь — от росписи плафонов до дверей, мебели, люстр — сделано по рисункам Росси. Способности Росси, как художника-декоратора, его исключительное уменье рисовать проявились здесь во всем своем блеске.

Комнатный ансамбль давался не всякому мастеру. Нужно было близкое знакомство с роскошными апартаментами вельмож, глубокое изучение богатства и разнообразия барской обстановки. У Росси были все предпосылки, чтобы стать прославленным мастером интерьеров. Комнатный, усадебный, парковый ансамбли, созданные Росси, полностью демонстрировали это мастерство.

Только с 1819 года, на пятом десятке своей жизни, Карло Росси приступает, наконец, к строительству законченных городских ансамблей.

Здесь уже никто из современников не мог сравниться с ним. Недаром в «Пояснительной записке» к проекту соединения Дворцовой и Галерной набережных в Петербурге Росси писал: «Размеры предлагаемого мною проекта превосходят те, которые римляне считали достаточными для своих памятников. Неужели мы[10] побоимся сравняться с ними в великолепии? Цель — не в обилии украшений, а в величии форм, в благородстве пропорций, нерушимости. Этот памятник должен стать вечным».

Четырнадцать лет, с 1818 по 1832 год, Росси работал над осуществлением этих задач.

МИХАЙЛОВСКИЙ ДВОРЕЦ И ЕГО АНСАМБЛЬ

В начале XVIII века на месте Михайловской улицы[11] было болото и для проезда через него пришлось проложить гать. При планировке города все пространство между Екатерининским каналом, Мойкой, Итальянской и впоследствии проложенной Садовой улицами было отведено под «третий императорский сад».

На этом месте была выстроена большая оранжерея, засаженная фруктовыми деревьями. «Санкт-Петербургские ведомости» в 1747 году вызвали желающих поставить для сада 25 тысяч кленовых шпалерных деревьев. Несколько дубов и лип, посаженных тогда, уцелело до нашего времени.

В конце XVIII века площадь сада сократилась. В двадцатых годах XIX века место, где построили Михайловский дворец и устроили площадь, представляло пустырь. Окрестные жители сваливали туда мусор.

Когда возник проект построить дворец для Михаила Павловича, это место оказалось наиболее удобным. Оно было расположено в центре города, а главное, позволяло устроить около дворца сад. Это был последний в столице дворец, запроектированный по типу старинных дворцов-усадеб. Однако постройка его в старом духе привела к замечательным последствиям. С дворцом связана планировка и застройка крупного и оригинального городского ансамбля.

Александр I уже давно доверял художественным вкусам Росси. Работы в Павловске, изящные, ажурные, убеждали в том, что талант Росси изощрился, усовершенствовался.

Когда стали думать о постройке дворца для Михаила Павловича, Александр остановил свой выбор па Росси, сделав его главным архитектором.

К нему были прикомандированы четыре помощника: архитекторы Гальберг, Ткачев, Колпачников и Павлов, а позже Унтермарк.

Для внутренней и внешней отделки дворца были приглашены лучшие скульпторы той эпохи — академики Демут-Малиновский и Пименов, живописцы Скотти, Виги, Варнава Медичи, мастера-мраморщики Мадерни и Трискорни и др.

Все они блеснули высоким мастерством. Демут-Малиновский к августу 1823 года закончил по рисункам Росси два фронтона и 44 барельефа, расположенные между колоннами, вверху окон второго этажа. Пименов выполнил: большой фронтон со стороны главного под'езда, 4 орнамента на аттике, во впадинах по бокам венецианских окон, и 25 орнаментов в полуциркульных впадинах. Все рисунки скульптурных украшений были составлены самим главным архитектором.

Арматура с фигурами на аттике дворца со стороны сада сделана по моделям Демут-Малиновского. Фигуры были высечены из пудожского камня. Пудожский, или пудовский, камень — род известкового туфового камня. Он добывался на мысе Новая Сиверица, вблизи деревни Пудость или Пудожь (в 9 километрах от Гатчины), откуда и произошло его название. Камень легко подвергался обработке. Из него можно было вытесать самый тонкий орнамент. Поэтому он служил излюбленным материалом при художественной обработке фасадов. Но у него был большой недостаток — крупная раковистая пористость. Он легко поддавался атмосферным влияниям и, сильно бурея и крошась, терял первоначальные формы профилей и орнаментов.