Карлгоро. Время 18-00 - [5]

С правой стороны сидел мужчина крепкого телосложения с выступающим вперед жестким профилем. Это был Айсмонтов. Последней с правой стороны сидела женщина средних лет с весьма невыразительной внешностью и заурядной фигурой. Она была одним из самых лучших медиумов на Земле.

Трэйнер перевел взгляд на спину, прикрытую серым сукном. Джидду, по-прежнему не двигаясь, отозвался тихим голосом.

— С помощью техники вы открыли небо, но не умеете открывать двери в свои тела. Желаете познать себя, а ищете вне себя. Когда уже поздно, вы трясетесь за братьев, а когда есть время, как дети, забываете о том, что ваши поступки — всего лишь пыль по сравнению с бесконечностью.

Он замолчал, и снова установилась полная тишина.

Через минуту так же тихо Джидду сказал:

— Я слушаю твои слова.

— Позволь, учитель, насладиться радостью приветствовать тебя, ответил Трэйнер.

— Приветствуй, — послышалось в ответ.

— Позволь еще принести тебе благодарность за твое присутствие и приветствие на пороге здания. Я желаю, чтобы твой путь стал для меня светом, ведущим к совершенству. Я желаю твоей науки.

Ответом было молчание. Трэйнер воспринял его как знак одобрения.

— Тебе, конечно, известно, — продолжал он, — что я хочу еще раз лично просить тебя применить свою силу и вернуть жизнь телу Роя Холмсена. Сделай своей силой, которая выше материальных и временных связей, чтобы близкий нам всем человек вернулся к жизни. Я присоединяюсь к просьбе, с которой к тебе приехали представители нашего Центра.

Опять воцарилась тишина, прежде чем Джидду ответил:

— Я согласился на это, поскольку просите не только вы. Веление жизни в его душе сильнее тяги к продолжению путешествия. Займи свое место.

Трэйнер поднялся с колен и вместе с Андерсоном сел на свободные табуретки. Вступительная часть была закончена.

— Перед вашим появлением, — сказал мужчина, сидевший справа от Джидду, — у меня было видение с корабля. Несмотря на все усилия, я не мог увидеть раненого. Зато почувствовал, что эмоциональное напряжение спало и экипаж преисполнился решимости. Работа проходит нормально. С момента несчастного случая все ожидают какого-то события. Какого — я не смог определить. Знаю только, что ничего хорошего от него не ждут. Я не могу объяснить это. Оно должно было наступить в течение часа после несчастного случая, но не наступило.

— У нас мало времени, — сказал Джидду, прерывая говорящего. — Мы все должны приготовиться, чтобы не опоздать с помощью. Вы должны подготовить ваши тела и ваш дух к постижению Правды. Только через нee я могу распоряжаться жизнью человека вне Земли. От вашей расположенности к Правде будет зависеть жизнь тела и восстановление духовных связей. Вы готовы?

В течение нескольких минут все мысленно ответили утвердительно. Когда ответил последний из них, Трэйнер почувствовал, что он уже не закован в себе. Внезапно отворились все запоры, и он знал, что больше слов не будет. Им овладела какая-то сила, которая открыла закупоренные каналы чувств. Трэйнер ощутил, как распадаются всякие связи, управляющие физической деятельностью. Он стал легким и светлым. Он мог узнать все, что пожелал бы. Его вдруг осенило, что это его состояние — и есть Освобождение, которое до сих пор он мог достичь только после многих дней медитации. Оно пришло внезапно, и вывести Трэйнера из него, воздействуя извне, было невозможно, Он знал, что его в это состояние привел Учитель. Он чувствовал, что вот-вот наступит то, что уже известно ему по его опыту. А потом настанет только Неведомое.

Первым начал гаснуть слух. В тишине возник шелест. Его мозг улавливал все более отдаленные рабочие шумы Центра. Несмотря на экраны, он отмечал дрожь Земли под падающими с деревьев листьями. Он знал, что если бы сейчас в помещении зажужжала муха, он погиб бы от взрыва — звуков, издаваемых ее крыльями. Но ничего не произошло, и фаза сверхслышимости прошла — слух отключился совсем. После него померкло зрение, но прежде, чем это случилось, Трэйнер понял, что уже не воспринимает тепла и ощущений вкуса. Он без труда преодолел последний барьер, на который наталкивался, когда только начал постигать искусство медитации. Барьер страха. Полностью укрощенное подсознание подчинилось его воле и не отозвалось, когда мир его чувств перестал существовать вместе с внешними атрибутами жизни. Тогда он пожелал видеть, и ему открылась картина, но уже независимая от глаз. Он захотел слышать и услышал, но не слухом. Потом захотел контакта с тем, кто открыл его, и слился с ним в одно целое. Все это протекало без его участия. Достаточно было его разрешения. Он приближался к Правде. Его могущество было настолько велико, что Трэйнер не чувствовал его границ. Он мог все. Достаточно было побуждения Воли.

И тогда начался Диалог.

В нем не было ни слов, ни понятий. Диалог происходил в нем самом. Диалог обо всем. Начиная с первого атома Вселенной до последних мгновений ее существования. Этот диалог был его наступлением на устои индивидуальности. Хотя Трэйнер знал, что он не одинок, его присутствие было окутано непроницаемой психической пеленой предубеждений, невежества, эгоизма. Снаружи на нее давило Добро того, кто вел его… Эта сила мягко и властно требовала избавления от земных пороков. Он медленно, очень медленно поддавался… И то, чего он боялся, не наступило. Подсознательное опасение потеряться, когда он отбросит узы, соединяющие его с проявлениями физической жизни, оказалось напрасным. Он переживал такое состояние, когда полностью сознавал цель, ради которой добровольно обрек себя на физическое бездействие, а его физическая неповторимость потерялась. Он чувствовал, что становится Энергией, сублимируемой семью личностями. Каждая из них теперь имела ту же самую цель, что и его. Где-то за границей познания угасала жизненная энергия менталиста Холмсена, оказавшись не в силах противопоставить себя хаосу материальной Вселенной, но все еще любой ценой цепляясь за тело. Откуда-то из глубины выплыл вопрос, который будоражил Сознание. Вопрос, не облеченный ни в какие условные знаки. Возникло удивление тем, как мог произойти несчастный случай. Как получилось, что тело не хочет поддаться. Вместо ответа он вдруг ощутил, как к нему постепенно приходит Понимание. Приходит Всеведение. А когда оно наполнило его, он осознал Неумолимую Враждебность Хаоса, на который поднял руку человек с его Стремлением к Порядку. Человек, желающий увериться в том, что все и всюду имеет свои Причину и Следствие. Что Хаос оказывается бесконечным множеством совершенных законов Природы. Этот Хаос с давних пор не мог смириться со всеми начинаниями одушевленных существ и их высшей формы на Земле — homo sapiens. Человек проник в межзвездную пустоту, которая не была предназначена для него. В восприятии безличного теперь Трэйнера и соединившихся в медитации доноров биоэнергии этот Хаос стал синонимом воплощенного Зла. Силы, противостоящей Жизни. Но не материи, ибо подчинение ее самой Порядку было Злом. Право проникать внутрь ее стало Добром в высшем смысле. Сообщество «Европы II» вторглось в Хаос. Со стороны стихии неизбежно последовали меры самообороны, называемые среди людей случаем. Микросообщество «Европы II» уже много лет по времени корабля защищало себя, сплачиваясь организационно, приспосабливаясь, латая бреши, стараясь гасить вспыхивающие то тут, то там между людьми конфликты, выступавшие не чем иным, как наивысшим проявлением Энтропии. Закон Энтропии всегда выбирал и Теперь выбрал самую слабую точку в звене предохранения. И соединил аварию системы с присутствием человека, оказавшегося самым главным элементом, сплачивающим экипаж. Им был менталист Рой Холмсен.