Карл Великий - [8]

Правда, Эйнхард в существенных областях не противоречит главным акцентам произведения. Отстаивая его трезвучие как схему биографии, Эйнхард фиксирует жизнь своего героя и вместе с тем дает ее фрагментам совершенно разные оценки. Так, в первой основной части в центре внимания также «военные сведения», однако значительный раздел внутренней политики, к которой у Светония примыкают непосредственно военные аспекты, у Эйнхарда подается как самостоятельный раздел «Об управлении империи». В то время как черты характера его героя, политика в сфере семьи и брака представлены во втором основном разделе жизнеописания кесарей и выплескиваются в житие героя, третья часть произведения, посвященная кончине героя, концептуально повторяется у него в четвертом разделе.

Однако, к нашему сожалению, часть произведения, посвященная внутренним условиям империи Карла, получилась сравнительно худосочной и фрагментарной, в то время как от строго скомпонованного описания Светония, обильно приправленного историческими анекдотами, пришлось отказаться в угоду широко представленной повествовательности.

Переделка произведения не связана с художественной ограниченностью автора. Если приглядеться внимательно, он действовал так вполне осознанно. Эйнхард просто не желал привязывать к набору цезарей Светония еще одну биографию. Он решил воздвигнуть литературный монумент и оставить долгую память современникам и потомкам о великом франкском короле, сохранив его античное языковое своеобразие и имперский акцент. И это ему удалось в самом лучшем виде.

Произведение Эйнхарда могло возникнуть лишь на том кратком этапе культурного и духовного обновления, которое мы, как правило, несколько глобально именуем Каролингским Возрождением, хотя последний только частично соответствует собственно Ренессансу XIV и XV веков и определяется всякими течениями, которые обнаруживают явные признаки раннего средневековья и никак не корреспондируются с модерном. Обе биографии Людовика Благочестивого, написанные трирским епископом Теганом и так называемым Астрономом, отражают совершенно иную концепцию, ибо они связаны скорее с хроникальной моделью. Она бесконечно далека в духовном отношении от подхода Светония к жизнеописанию цезарей.

Несмотря на упомянутое осовременивание (адаптацию) античного изложения в пользу жизнеописания Эйнхарда, следует учитывать, что он многократно ссылается на письменные источники, например на официозные имперские хроники.

С девяностых годов VIII века они письменно фиксировали события, связанные с королевским двором, и во втором десятилетии нового столетия подвергались обработке и сглаживанию, что в последующем несправедливо связывали с именем Эйнхарда. Кроме того, биограф опирался на возникшую в предпоследнем десятилетии VII века историю епископов Меца. В ней речь шла прежде всего о святом Арнульфе, одном из основателей новой королевской династии. Авторство исторических изысков принадлежит Павлу Диакону, одному из наиболее талантливых людей, которых Карл приблизил к себе из Италии. Исторический материал соответственно содержал похвалу в адрес новой династии. По-видимому, важнее, нежели литературные заимствования, для структурного оформления биографии в отношении как ее содержания, так и сознательного изъятия исторического материала оказались собственные ощущения автора, находившегося в непосредственной близости от своего героя. Следовательно, встает вопрос об аутентичности биографии, которая вовсе не страдает от того, что нередко используется заимствованная манера выражения, нюансы которой тем не менее правильно передают суть дела, не прибегая к плагиату.

Изложение Эйнхарда следует воспринимать, тщательно взвешивая детали, ибо «памятник издалека» должен адекватно восприниматься и современниками. Когда Эйнхард, удалившись от двора Людовика Благочестивого между 825 и 830 годами, обнародовал произведение, еще были живы многие его современники.

Поэтому автор не смог бы или не захотел бы вводить их в заблуждение относительно существенных исторических событий или личных качеств своего героя.

Что в жизнеописание Карла Великого вкрались многочисленные ошибки, заблуждения и промахи — об этом уже высказывался Леопольд фон Ранке. Правда, биографа волновала не тщательность исторической фактуры, не научный подход, а мемуары с историческим акцентом. В этой связи все тот же Ранке дал справедливую и, как мне кажется, исчерпывающую оценку Эйнхарду: «Ему несказанно повезло: в своем великом современнике он встретил достойнейший предмет исторического исследования. Эйнхард сам обессмертил себя тем, что из личной благодарности Карлу за духовное окормление в юношеские годы поставил ему памятник».

Произведение Эйнхарда следует рассматривать как «бестселлер» эпохи средневековья. В 840 году монах Валафрид Страбон из монастыря Сен-Галлен стал издателем, который расчленил текст на разделы, снабдил их подзаголовками и предпослал биографии весьма полезное введение. Дошедшее до нас рукописное предание с его почти восьмьюдесятью текстовыми свидетельствами можно рассматривать как весьма значительное. За этим рукописным преданием последовало первое печатное издание произведения в 1521 году в Кёльне. Цель его заключалась в том, чтобы недавно избранного Карла V поставить в один ряд с августейшим предком, носившим то же имя.