Карл Маркс: Мировой дух - [154]

Бремя войны становилось все тяжелее. В то время как во Франции рабочий класс почти полностью (за редкими исключениями) поддерживал армию, в Германии поднялась революционная волна, раздуваемая «Группой Спартака». Металлурги Берлина и Лейпцига начали забастовку в знак протеста против войны и голода.

В это же время, в феврале 1917 года, в разгар войны между Россией и Германией, когда фронт растянулся на несколько тысяч километров, Рязанов умудрился прибыть из Берлина в Россию, привезя с собой рукописи Маркса и Энгельса, подшивки «Форвертс» и «Рейнише цайтунг» за 1842–1843 годы, «Нью-Йорк дейли трибюн» за те годы, когда с ней сотрудничал Маркс, а также фотокопии немецких архивных документов. Наверняка он сделал это с молчаливого разрешения руководства социал-демократов, которое не возмущалось по поводу вывоза старых бумажек… А немецкой армии было на руку все, что могло пошатнуть царский трон.

Восьмого марта 1917 года рабочие Путиловского завода в Петрограде устроили забастовку, выступив против тех, кто обрекал их на голодное существование, и присоединились к маршу, организованному по случаю Международного женского дня. Редко кто кричал «Долой царя!». В последующие дни манифестации возобновились. В воскресенье 11 марта армия стреляла по толпе. Были убиты сорок человек. Солдаты и рабочие стали брататься и создали Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. К ним примкнули несколько меньшевиков, депутатов Государственной думы, под руководством адвоката Александра Керенского и 15 марта предложили либералу князю Львову и Милюкову возглавить правительство. В тот же вечер царь отрекся от престола, но война продолжалась. В новое правительство вошли меньшевики.

Двадцать седьмого марта, в разгар коммунистического движения в Берлине и Петрограде, правительство кайзера зафрахтовало бронепоезд и обеспечило переезд Ленина и некоторых его товарищей из Швейцарии в Россию, точно так же как чуть раньше устроило переезд Рязанова, надеясь, что большевики дестабилизируют в Петрограде и новое правительство.

В самом деле, 7 (20) июля 1917 года, когда стало ясно, что Керенскому не удастся быстро подавить бунты, разжигаемые против него Лениным, было опубликовано постановление об аресте Ленина. Власти решили арестовать руководство большевиков, запретить их газеты, в частности «Правду», и отправить на фронт революционные воинские части Петрограда, чересчур подверженные большевистской пропаганде. Спасаясь от преследований, Ленин бежал в Финляндию. В начале июля некоторые коммунисты решили, что назрела революционная ситуация; Ленин был с ними не согласен. Правительство Керенского объявило о выборах в Учредительное собрание.

Керенский, принявший бразды правления из рук Милюкова, продолжил войну; генерал Брусилов, по-прежнему возглавлявший русские войска, 1 июля разбил немцев под Бржезанами. Сменивший его Корнилов продолжал одерживать победы. Потом русская армия развалилась. В сентябре немцы атаковали на севере. 3 сентября они заняли Ригу, 21-го — Якобштадт.

Эсеры, которых поддерживало крестьянство, получили большинство в Учредительном собрании — 419 мест против 168 у большевиков, 18 — у меньшевиков, 17 — у кадетов и 81 — у всех прочих.

Рязанов, назначенный в апреле народным комиссаром путей сообщения в Одессе, был избран представителем этого украинского портового города в Учредительном собрании и членом исполкома Союза железнодорожников.

Ленин написал 28 сентября из Финляндии обращение к Центральному комитету своей партии, оставшемуся в Петрограде, о необходимости тайной подготовки к восстанию. Не в силах не думать о судьбе Парижской коммуны (та продержалась только семьдесят два дня) и находясь под впечатлением от третьего «Воззвания» Маркса, а также от его статьи о государственном перевороте Наполеона III, он знал, что сможет захватить и удержать власть только в том случае, если установит союз с крестьянством. Но для него диктатура пролетариата должна установиться надолго. В письме к ЦК РСДРП[81] он дал теоретическое обоснование Октябрьской революции, попытался сделать точный тактический анализ действий, основанных на неверной интерпретации Маркса, которому он приписывает революцию любой ценой («революцию как искусство»), о чем Маркс никогда в жизни не писал:

«Вождь оппортунизма, Бернштейн, уже снискал себе печальную славу обвинением марксизма в бланкизме, и нынешние оппортунисты в сущности ни на йоту не подновляют и не „обогащают“ скудные „идеи“ Бернштейна, крича о бланкизме. Обвинять в бланкизме марксистов за отношение к восстанию, как к искусству! Может ли быть более вопиющее извращение истины, когда ни один марксист не отречется от того, что именно Маркс самым определенным, точным и непререкаемым образом высказался на этот счет, назвав восстание именно искусством, сказав, что к восстанию надо относиться, как к искусству, что надо завоевать первый успех и от успеха идти к успеху, не прекращая наступления на врага, пользуясь его растерянностью и т. д. и т. п. Восстание, чтобы быть успешным, должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс. Это вопервых. Восстание должно опираться на