Карибский сувенир - [13]

Ну, а чем же опасна для человека эта рыба? Опасна она своими спинными шипами-лучами. Они у черта острые и твердые, как иглы. Эти иглы легко прокалывают толстую кожимитовую подметку и вонзаются в мякоть ноги. Уколы очень болезненны: нога распухает и боль от ступни распространяется до самого паха.

— Чертей-то мы ловили! — говорит мне Валентин и показывает на ярко сверкающих голубоватым серебром узких и плоских рыбин. — Ну, а это что за рыбехи?

Рыбехи, заинтересовавшие Валентина, имеют звучное воинственное название — рыбы-сабли. У них небольшие глазастые головы с выдающимися вперед нижними челюстями, сильные, как маленькие стилеты, зубы. На спинах и брюшках рыб мелко трепещут нежные прозрачные плавнички. Рыбы формой своего тела очень напоминают остро отточенные клинки. Отсюда а произошло воинственное название — рыбы-сабли.

— Сабля… — вступает в разговор Коля Хлыстов. — В следующем трале будут рыбы-ножны.

— Нет, я серьезно, — смотрит вопросительно на Николая Валентин, — просвети серого, отсталого человека.

— Ну что ж, это можно, — соглашается Николай. — Так вот, впитывай в себя знания, как губка. Лекция — бесплатно… Записывай: рыба-сабля входит в отряд окунеобразных, по-латыни «перкиформес», в подотряд сабли-рыбы. К этому подотряду относится лишь одно семейство — те самые рыбы-сабли, по-латыни «трихиуридае». Рыбки эти водятся в теплых водах и вырастают до полутора метров. Вот, пожалуй, и все. Да, мясо у них очень нежное и вкусное, из них приготовляют прекрасные консервы; эта рыба промысловая. Э-э… осторожнее, не надо совать ей палец в рот — оттяпает. Ясно?

— Ясно, — говорит Валентин, — ну, а это что за зверь?

Валентин поднимает за хвост плоскую, как блин, рыбу, подносит поближе к лицу, рассматривая ее блестящую спину.

— Надоел ты мне, как любопытный ребенок: кто да что… Литературу нужно читать! Хоть ты и химик, но должен знать рыб, с которыми имеешь дело.

— Никакая литература не заменит человеку личного контакта с животным миром, — философски говорит Валентин и притрагивается к плоской рыбине пальцем другой руки.

Мы с интересом ждем — сейчас его дернет током. Ведь это же скат-торпедо. Но что такое? Валентин не вскрикивает и не роняет рыбу.

— Не дергает?.. — разочарованно спрашивает Николай.

— Нет… — настораживается Валентин. И более внимательно рассматривает ската.

Да, ската-торпедо стоит рассмотреть повнимательнее. Плоский скат, лишенный зубов и не умеющий быстро плавать, вооружен особыми электрическими органами, расположенными в его головной части. Органы эти способны в воде вырабатывать электроэнергию силой разряда до ста вольт. Стоит только какому-нибудь морскому животному дотронуться до ската, как тот включает «батарею», и обескураженный хищник, которого неожиданно шарахнуло током, бросается от ската-торпедо наутек.

Всем, наверное, приходилось видеть на электрических столбах страшное изображение: оскаленный череп, пробитый электрической молнией. Он предупреждает: не подходи, опасно! Вместо черепа на ярко-шоколадной спине ската природа нарисовала пять синих, в белых ободках, предостерегающих пятен. Стоит хоть раз какой-нибудь рыбе прикоснуться к скату и получить удар электрическим током, как она, увидев впоследствии на спине «торпедо» эти пять бело-синих кружков, уплывает от ската подальше.

— Значит, торпедо… — задумчиво говорит Валентин и протягивает к спине рыбы руку. — Нет, не дергает.

— Зарядка кончилась. На воздухе рыба очень быстро расходует свою электроэнергию и не способна ее восстановить, — заканчивает Коля.

Брянцев осторожно берет ската за хвост и бросает его в воду: пускай плавает. Просто жаль, что такая интереснейшая рыба может напрасно, бессмысленно погибнуть.

Боцман и матросы быстро разбирают, сортируют рыбу. Мелочь летит за борт, где ее прямо на лету подхватывают чайки; крупная — в морозильную камеру.

Большой любитель рыбных блюд, Петрович тщательно, с большим вниманием отбирает рыбу для океанической ушицы.

— Зубан пойдет, — объясняет он мне, — мясо у него белое, тугое, вкусное. Но из одного зубана настоящей океанической ушицы не получится. Для хорошей ушицы нужна разная рыба. Вот мы и положим сюда рыбу-саблю, она дух и вкус даст… пяток отоперок. — Он бросает в таз несколько пузатых серебристо-зеленых рыб. — Они очень хорошо развариваются и бульону густоту дают.

Кок относит отобранную рыбу на камбуз, а палубная команда, очистив палубу от рыбьей слизи, чтобы во время работы не поскользнуться, вновь отдает трал: нужно успеть, пока светло, сделать возможно больше тралений.

Очередной трал не принес нам сардины. Он был почти пуст: всего с десяток рыбин — зубаны, отоперка, несколько извивающихся сабель и большущих усатых морских раков — лангустов.

— Лангусты! Вот это да! — радостно потер руки боцман.

— Лангусты? Отлично! — обрадовался только что вышедший на палубу старший механик судна, «дед», как их обычно называют в море, Анатолий Александрович Сафронов.

Я с удивлением посмотрел на них обоих — что могло их так обрадовать? А Петрович и «дед» осторожно, вежливо отталкивая локтями друг друга, уже копались в трале, освобождая хрупкие рачьи лапы и усы от ячей, в которых они запутались. Двух раков вытащил и отложил в сторонку боцман; одного, самого крупного, успел прибрать к рукам стармех.