Карибский круиз - [17]

«Черт побери, да что со мной?» — мысленно воскликнула я, отчаянно стараясь прийти в себя. Это не может быть любовью с первого взгляда, потому что в любовь с первого взгляда я не верю. И это не может быть страстью с первого взгляда, поскольку я самое бесстрастное существо на планете. Более того, я совершенно равнодушна к слишком привлекательным мужчинам. Единственное исключение — моя юношеская увлеченность Полом Маккартни. Помните, как в старой рок-н-ролльской песенке — «если хочешь быть счастливым, на красотке не женись!» Я восприняла этот совет на полном серьезе, только в своей версии: если не хочешь, чтобы твой муж бегал по бабам, не выбирай себе красавчиков типа Джона Ф. Кеннеди-младшего! Впрочем, не могу сказать, что мой бывший муж Эрик, оказавшийся хамом и греховодником, являл собой воплощение красоты. Во всяком случае, не знаю, хорошо это или плохо, но я глубоко убеждена: если вы увлекаетесь мужчиной, которого женщины считают неотразимым, то должны быть готовы к любым неприятностям.

Нет, этот парень слишком хорош, чтобы заинтересовать меня, думала я, пока он устраивался в кресле рядом. В своей чуть помятой, но свежей голубой рубашке от модного модельера, спортивных брюках цвета хаки и коричневых шлепанцах он оставлял впечатление давнишнего выпускника престижной частной школы. В густой темной гриве слегка вьющихся волос проглядывала седина; из-под очков в черепаховой оправе светились небесно-голубые глаза; прямой нос, квадратный подбородок, прекрасные зубы, сочные губы — ну, вы понимаете. Широкоплечий, с хорошей спортивной фигурой. А еще он был очень высок — футов шести с половиной или около того.

Кроме того, у меня сложилось ощущение, что я его где-то уже видела. Что мы были знакомы. Пока он двигал кресло и расправлял салфетку на коленях, я пыталась вспомнить, но не смогла.

Девять пар глаз устремились на него.

— Меня зовут Сэм Пек, — прочистив горло, назвал он себя. Представления пошли по новому кругу, но теперь уже с фамилиями.

— Джеки Голт, — произнесла моя подруга, стараясь, чтобы ее голос прозвучал почти бесстрастно. Джеки предпочитала более упитанных мужчин, так что Сэм был не совсем в ее вкусе, но и не совсем уж несъедобен, особенно учитывая ее нынешний голод.

— Пэт Ковецки, — широко улыбнулась Пэт Сэму, пряча глаза.

— Элен Циммерман, — проговорила я, чувствуя, как предательски дрогнул голос, выдавая бушующую во мне бурю эмоций. Сам факт, что я могу ощущать нечто большее, чем апатию по отношению к мужчинам, уже являлся для меня потрясающим открытием.

— Брайанна Браун. То есть, — новобрачная хихикнула, моментально забыв, кто она есть, — Брайанна Дефабрицио.

— Рик Дефабрицио, — буркнул молодожен и посмотрел на жену так, что ни у кого не возникло сомнений, чья она собственность.

— Дороти Тэйер, — проговорила восьмидесятишестилетняя особа.

Тишина.

— Проснись, дорогой! Они хотят еще раз услышать, как тебя зовут! — толкнула она мужа.

— Услышать что? — прокричал старикан.

— Как тебя зовут!

— Ллойд!

— И фамилию, дорогой!

— Ллойд Тэйер!

— Гейл Коэн. К-о-э-н, не Коген, — исключительно серьезно произнесла Гейл, словно боялась, что люди могут по фамилии принять ее за еврейку.

— Кеннет Коэн, — хохотнул ее муж. — Коэн, как бейсболист.

— Вы имеете в виду Дэвида Коэна? — переспросила Джеки. — Подающего?

— Разумеется, — усмехнулся Кеннет. — Хотя мы даже не родственники.

Это прозвучало с сожалением, словно Кеннету Коэну тоже очень хотелось быть знаменитостью, блестящей спортивной звездой. Шутки ради можно сказать, что в некотором смысле он был блестящим — зализанные волосы блестели, блестели тщательно ухоженные ногти; от него исходило сияние свеженьких, хрустящих, новых больших денег. Чета Коэнов представляла собой образец нуворишей восьмидесятых годов, людей, которые сколотили себе состояния в эпоху Рейгана и в настоящее время самым невинным образом откровенно наслаждались достигнутыми результатами.

— Всем добрый вечер! Меня зовут Измет, я буду обслуживать ваш стол в течение всего круиза!

Отлично! Еще одно имя придется запомнить.

Измет рассказал нам, что родился и вырос в Турции, работает в компании «Морской лебедь» уже семнадцать лет и содержит семью из тридцати двух человек. После чего он посвятил нас в подробности расписания кормежки.

— Каждый ужин в нашем ресторане будет тематическим, — сказал он. — Сегодня у нас французская кухня. Если позволите, рекомендую вам отведать кок-а-вин.

— Что он говорит, Дороти? — прокричал Ллойд.

Дороти принялась дословно пересказывать все, что слышала.

— Что еще за какава? — буркнул молодожен Рик.

Брайанна, его супруга, наклонилась к мужу, чмокнула в щеку и весьма дипломатично заметила:

— Думаю, это цыпленок, дорогой. В винном соусе.

— Тогда почему этот Измаил, или как его там, не может выражаться нормальным языком? — возмутился Рик, словно Измет невольно выставил его в глупом свете перед дамским обществом. В отличие от Ллойда, который явно был ни на кого не похож, Рик представлял собой типичный образец весьма неприятной части мужского населения Америки, которое склонно все свои недостатки сваливать на иностранцев.